Змеиные кольца разжались: Мифа упала на землю, на настоящую землю, укрытую ковром травы и мха, а рядом бились и катались сцепившись в смертельных объятиях два давних врага: Золотой Полоз и Белый Волк. Впрочем, Белым он уже не был – пропалинами в шерсти чернели тёмные пятна, появляясь и исчезая.
Не зная, что делать: бежать или пытаться чем-то помочь своему защитнику, девушка вскочила, судорожно оглядываясь в поисках хоть какого-то оружия. Ничего, кроме камней и палок, и даже странник куда-то запропастился! За сосну спрятался, что ли? Или в Прокол прыгнул? Да нет, это не в его характере, судя по всему. Скорей, он бы бросился дубасить Змея… Что же делать?!
– Беги отсюда, девочка! Беги! – прозвучал в сознании знакомый до боли голос. – Быстрее! Нам его долго не удержать!
Голос был таким знакомым и родным, но… Мифа никак не могла вспомнить, кому он принадлежал. Проклятая вода забвения! Проклятый Змей! Мне всё равно, чей это голос – достаточно того, что душа отзывается на него тоской и радостью. Ты заплатишь за то, что я не могу вспомнить! У меня нет оружия, но хватит и того, что есть ногти и зубы. Чёрта с два я уйду без своих воспоминаний!
Белый Волк прижал своего противника к земле, вгрызаясь в покрытое чешуей змеиное тело возле самого основания головы. Девушка, подхватив крепкую палку с заострённым концом бросилась было к борющимся, но извивающийся, пытающийся освободится от захвата Змей, угодил хвостом прямо по ней.
Доро медленно приходил в себя от испытанного шока. Сидя под стеной скалы, он угрюмо и тяжело смотрел на людей, сбившихся тесной, испуганной группкой напротив. Интересно, как они восприняли это всё, видели ли они тоже, что и он? Наверное, нет. Иначе бы в их глазах, самых близких на свете ему людей, не плескался тяжелой свинцовой волной СТРАХ. От воспоминания о пережитом юношу передёрнуло, по телу прошла дрожь – и кто-то из троих судорожно вздохнул. Он что, опять светится?
Они только-только встретились, прошла первая ошеломляющая радость, и как раз заговорили о Мифе. Может, это послужило катализатором? Он думал о ней по эту сторону, а она о нём – по ту сторону Прокола? И эта нить прорезала, прорвала тот барьер, что разделяет два мира? Он не знал. Только в тот миг воздух перед ним загорелся, а потом разошелся чёрным крестом – по ту сторону была ночь, залитая лунным сиянием. По ту сторону была Мифа – усталая, измученная. Мифа, которой нужна была его помощь.
