Валентину ввели в кабинет. — Вы что вытворяете?! — закричала она с порога низким голосом. — Я ж неделю назад с вами вместе в салоне виделась. Чего тогда не допросили? А теперь нате — втемяшилось. Аж машину за сто километров сгонять не пожалели. У меня сын больной. Мне денно и нощно думать надо, как на ноги его поднять! Даже лекарства завезти не дали. Сейчас, наверное, бегает, — куда мамка подевалась.
— Присаживайся, Мать-Тереза, — любезно перебил её следователь. — Да я у вас уж два часа в машине просидела и час под дверью сижу, — огрызнулась Матюхина.
— Пока не сидишь. Но сядешь! И — накрепко! — пообщал Лукинов. — И чем дальше будешь завираться, тем глубже!.. Так что не будем терять времени, — кайся, — разрешил он милостиво.
Матюхина возмутилась: — Гляньте, какой поп выискался! Не в чем мне перед вами каяться. — А вот и проверим, — из папки с уголовным делом Лукинов вытянул верхний лист. Пробежал глазами. — В комнате, где живешь у родителей, на обшлаге твоей кофты обнаружен белый фосфор. Откуда? В лице Валентины промелькнуло тревожное выражение. Но впрочем она достаточно уверенно объяснилась: следы, несомненно, из лаборатории. Реактивы хранятся в запертых спецшкафах. Хотя сама с белым фосфором не работает, но могло случайно попасть при общении с коллегами. Неужто не понятно?
— Как не понять? — закивал следователь. — Пришла на работу. Надела халат и пошла по лаборатории гулять. А там порошок горстями рассыпают. Бывает.
Матюхина, распознав насмешку, набычилась.
— Могу вовсе не говорить. — Могла бы, — кротко согласился Лукинов. — А вот про другое сказать придётся. Каким образом тот же фосфор оказался у тебя на подкладке дамской сумки. Или с сумой по лаборатории пошла?!
— Какой сумки? — сбилась подозреваемая.
— Той самой, что в шкафу на третьей полке! — Лукинов обежал стол, уселся с другой стороны вплотную к подозреваемой. От благодушия его не осталось и следа. — Ты ведь с ней ездила восьмого июня в Тулу!
— Это… после звонка Лёвушки?
— Не после. А на самом деле — накануне. Так с ней?..Твоя мать подтвердила, что с ней, — сообщил он, не давая заново завраться.
— Ну, может…
— А на чём, кстати, ехала?
— Я уж говорила, — утром на рейсовом, — неуверенно произнесла Матюхина.
— Это как же ты так ловко обернулась, если Ванька Бакушев тебя накануне, восьмого, в четыре вечера на станцию отвозил? А назад ни он, ни рейсовый не забирал… Или врут, стервецы?
Матюхина смотрела на следователя расширенными глазами, провела языком по губам, слизнув остатки помады.
