— Хотя бы после смерти не пытался уточнить, о каких деньгах речь? Ведь где бы ни были, — это часть твоего наследства. Лёвушка энергично замотал головой. Слишком энергично, на взгляд Заманского. — Лёва! — решился он. — Ты ведь первым тогда в салон зашел, когда никого ещё не было. Точно, что отец не оставил никакой записки? — подождал ответа, но не дождался. — Ладно, ступай спать. Скоро рассвет. А наутро у меня, похоже, много работы. Повернулся выйти.
— Дядя Витя, — остановил его голос Лёвушки. — Прошу вас. Не надо никому насчет папы и этой. Пусть всё как есть.
— Спокойной ночи, — скупо пожелал Заманский.
Он уже знал, что сам до утра не заснёт. Что-то в этой смерти не сходилось. Что-то брезжило совсем рядом. Вот-вот ухватишь. Только надо попробовать зайти с другой стороны. Перебрать заново факты, как перебирают в поисках причины поломки двигатель автомобиля. Заманский всё лежал в темноте с закрытыми глазами, подложив руки под голову. Наконец задремал. В семь утра, будто по звонку, глаза его распахнулись. Сомнения сложились в версию. Он вскочил и заходил по комнате, в нетерпении подгоняя стрелку будильника.
Брусничко обедал на рабочем месте, в морге при горбольнице. Прямо в халате, в котором проводил вскрытие. Единственно, кинул на спинку стула резиновый фартук. Надо было бы добросить его до раковины, тем более что с краю подкапывало. Но вставать было лень. И Брусничко продолжал меланхолически поглядывать на разрастающееся бурое пятно на линолеуме.
Не привычная к мертвечинке молодёжь в лице стажёра и двух санитарок умчалась в больничную столовую. Он же, по обыкновению, подкатил к дивану каталку для трупов, накинул поверх клеёнки заветную скатёрку, расставил на ней принесённые из дома разогретые судки, с удовольствием обнюхал. Из увесистой, прикрытой резиновой пробкой колбы отлил в стакан спирта. Оттягивая сладкий миг возлияния, оглядел на просвет.
Задняя дверь морга, прикрытая на наброшенный изнутри крюк, от сильного толчка с лязгом распахнулась.
— Ничто не меняется. Так и не починили, — пробурчал знакомый голос, при звуках которого Брусничко начал подниматься. В предбанник через служебный вход вошёл Заманский.
— Ах ты, дружище-раздружище! — массивный судмедэксперт облапил приземистого гостя, оглядел с высоты собственного роста. — Вижу, прежнего чутья не утратил. Точнёхонько к стакашку спикировал. Присоединяйся! — широким гостеприимным жестом повёл в сторону каталки.
