— Ничего ты не должен, — буркнул Анхэ. — Делай свое дело. А моя поднадзорная — не твоя забота. Уж как-нибудь добредет до предначертанного конца.
— Но это важно и для выполнения основного задания, — заупрямился я. — Согласись, через акции у меня больше шансов выйти на убийство и вернуть Рашье память. Моя настойчивость смутила Анхэ.
— Я не знаю, что происходило с твоим подопечным в те дни, — неохотно признался он. — Понимаешь, после твоего отбытия возникла внезапная проблема с одним поднадзорным в Кот д, Ивуар. Совершенно внезапная. Пришлось всё бросать…
Я похолодел:
— Но ты бы мог вернуть меня.
Анхэ смолчал. Я понял почему, — не вернул, дабы не оставить без защиты собственного хранимого на Сахалине.
— Что ж получается? — я чувствовал себя совершенно обескураженным. — Выходит, мы ничего не знаем. Ни кто убивал. Ни куда исчезли акции. Нечего сказать, хороши хранители. Я решительно подобрался:
— Мне придется обратиться в Совет с просьбой восстановить происшедшее на голограмме.
— Вот как? — желчно хмыкнул Анхэ. — И что с нами обоими будет, когда узнают о несанкционированных подменах, а главное — что поднадзорный оставался без охраны?
Что будет со мной, мне уже объявили. Речь шла о том, что станется с Анхэ. Скорее всего, прервется блестящая карьера моего друга. А друзей, как известно, не губят. — Что ж мне теперь делать-то? — пролепетал я.
— Да что и предначертано, — преувеличенно бодро отреагировал он. — Ты ж интуитивный. Проведешь на месте расследование. Всё восстановишь. А девчонку, чтоб чего ни случилось, держи всегда при себе. У тебя всё получится.
Я хотел возразить, но Анхэ поспешно опечатал мои уста и растворился по своим бесчисленным делам.
Эпизод 4. Апрель 2008 года. Калуга
Как всегда, Ксюша долго ворочалась в постели. Надо было заставить себя заснуть, — в семь утра вставать на работу. Казалось, чего проще, — вечером, заканчивая смену, она едва держалась на ногах и мечтала об одном, — добраться до своей комнатенки, наскоро перекусить и погрузиться в сладкий, освежающий сон. Всё так и происходило, как мечталось, до того момента, когда голова тяжело опускалась на подушку, — зловредный сон тут же уносился во всю прыть. Не успокаивал даже Пират, по обыкновению свернувшийся под боком. Одряхлевший, но не ставший хоть немного покладистей. Он снисходительно позволял себя кормить. Но попытки приласкать пресекал злобным урчанием. Ксюша лежала с закрытыми глазами, уговаривая себя заснуть, и слушая, как безостановочно капает из старого будильника время. Секунда за секундой, час за часом, год за годом.
