— Синьор, кажется, устал? Вас подвезти? — Светло-серая машина остановилась у самого тротуара, чуть не въехав на него.
Григорий обомлел, замер на месте, так поразил его голос человека за рулем.
— У вас замедленная реакция. Не привлекайте внимания. Садитесь! — властно приказал тот.
Григорий пришел в себя только в машине, которая тронулась, едва он опустился на сиденье.
— Как себя чувствуете, Фред Шульц? Ну, и задали же вы мне хлопот!
— Я только что мысленно прикидывал, сколько раз человеку везет. Но чтобы так, как сегодня… Никак не приду в себя!
— Кстати сказать, слово «повезло» здесь не причем. Благодарите не фортуну, а Домантовича, который ухитрился передать шифровку и указать в ней ваши координаты…
— Мишка? Значит, жив, здоров? Уф-ф!
— Может быть, сначала поздороваешься, капитан?
— Простите, товарищ полковник, это от радости…
— Ну-ну, эмоции пока оставим, а то я еще не очень хорошо справляюсь со своим драндулетом. Он у меня, как норовистый конь, того и гляди, выкинет какой-нибудь фортель. Обманули старого дурака!.. Как вы считаете, куда нам лучше всего поехать?
— За город. Там нам никто не помешает.
— А конкретнее?
— Мимо термы Каракаллы по старой Аппиевой дороге.
— Привлекает романтика прошлого?
— Аппиева дорога… Именно по ней воины Спартака двинулись в наступление на Рим. Именно на ней разыгрался последний акт героической трагедии восставших рабов: шесть тысяч крестов с распятыми гладиаторами выстроились вдоль дороги от Капуи до самого Рима.
— Кровавые вехи истории. Сколько же человечество оставило их после себя. — В голосе полковника звучала печаль и усталость.
Григорий впервые заметил, как много серебряных нитей появилось в волосах начальника, как углубились морщинки под глазами, полукругом пересекая набрякшие мешочки.
«Постарел! Как он постарел!»
Словно прочитав его мысли, полковник задумчиво сказал:
— На войне каждый год засчитывается за три. А как исчислять годы нам? Мне еще нет пятидесяти, но иногда я сам себе кажусь вечным странником Агасфером, для которого понятие времени вообще не существует, ибо вечность неисчерпаема и не поддается счету. Окаменев, время нависает над тобой, словно огромная глыба, которая из года в год утолщается и давит, все сильнее давит на плечи.
— Вам надо отдохнуть, товарищ полковник.
— А вам?
— Через неделю-другую я уже буду дома.
Начальник на миг оторвал взгляд от приборного щитка и как-то странно посмотрел на Григория. Впрочем, в том, что он сказал вслед за тем, ничего странного не было.
