Нас приводит в себя громкий голос Пьера Эрвина, который доносит радио:
– Объявляется десятиминутная готовность! Всем астронавтам – занять места в своих каютах! Всем посторонним – немедленно покинуть корабль! Повторяю…
– Давай посмотрим на Землю! – тихо говорит Бирута.
Я поднимаюсь и включаю наружную телелинию.
Бирута подходит сзади, обнимает меня и трётся носом о моё плечо.
– Мне хорошо с тобой, Сашка! – говорит она. – Мне удивительно хорошо с тобой!
– Мне – тоже.
Я оборачиваюсь и сжимаю её упругое тело.
Потом она глубоко облегчённо вздыхает и слегка отталкивает меня от маленького окошечка телевизора.
– Подвинься, медведь! Дай проститься!
Мы глядим на громадный голубой шар родной планеты. Последний раз. Последние минуты!
– Мы даже не увидим её издали, – тихо говорит Бирута, и на глаза её накатываются слёзы. – Всё-таки это жестоко!
Да, через несколько минут мы ляжем на койки и уже не встанем. У нас жестокий рейс. Не до эмоций.
– Объявляется пятиминутная готовность! – снова раздаётся в динамике голос Пьера Эрвина. – Задраиваем двери! Всем астронавтам лечь на койки! Повторяю…
– Подождём минутку! – Бирута прижимается ко мне.
И мы ещё недолго смотрим на Землю. Над ней плывут облака – белые, нежные. И между облаками мелькает кусочек голубого моря. И хочется нырнуть в это море и плыть, плыть…
– Пора!
Я выключаю телевизор, мы ложимся на койки и пристёгиваем ремни. Надо сейчас лечь поудобнее. Потом не повернёшься.
– Объявляется старт! – Это опять голос Эрвина.
– Дай руку, Сашка! – просит Бирута.
У нас очень узкая каюта. Нам легко протянуть друг другу руки.
Мы сцепляем пальцы, но ненадолго. А потом на нас наваливается что-то невидимое, но страшно, неимоверно тяжёлое, и обрывает сознание.
Вначале стало тепло. Просто тепло – и ничего больше. Было необычно приятно ощущать эту теплоту.
Потом я почувствовал, что затекла спина. Захотелось повернуться.
Но повернуться не удалось. Что-то мешало. А… так это же людоеды связали меня! Я лежу возле их костра. Скоро они меня зажарят и съедят.
Я рванулся, но напрасно. Связали крепко.
И в то же время я хорошо знал, что могу себя развязать. Стоит только двинуть руками.
Странно, почему людоеды не связали руки?
Однако двинуть руками тоже не удалось. Не двигались.
Видно, людоеды не такие уж дураки…
А при чём тут, собственно, людоеды? Ведь они – на Рите, а мы ещё не прилетели…
Ага! Мы летим! Значит, надо просто расстегнуть ремни!
Теперь руки двигались. Они медленно, неуверенно расстегнули оба ремня, и я пошевелил ногами и повернулся на бок.
