И это мне понравилось. Люди «моего» племени обладали выдержкой.
Опустился я чуть севернее хижин, на небольшом взгорке. Рядом было достаточно места для двух просторных палаток.
Вертолёт, прежде чем опуститься на соседней полянке, сбросит здесь два парашюта, пропитанных быстротвердеющими ароматическими смолами. Пока парашюты опустятся, смола превратят их купола в жёсткие палатки. Одна из них, по идее, достанется мне, другая обернётся главным и, пожалуй, наиболее эффектным подарком.
Впрочем, кто знает, что произведёт на аборигенов самый сильный эффект?
Я не стал объясняться с ними для начала, доказывать, что я не верблюд и что желаю им только добра. Как и Миклухо-Маклай, я решил сперва показать, что не боюсь их и доверяю им. И ещё — чего он сделать никак не мог! — показать, что неуязвим для них.
Едва опустившись на землю, я скинул ранец с двигателем и суперЭМЗом, мгновенным нажатием ботинка надул матрасик с изголовьем, придвинул ранец к ногам и лёг на спину. Ещё секунда — и суперЭМЗ окутал меня непроницаемым электромагнитным полем.
Дикари наверняка и опомниться не успели.
В общем-то и на самом деле я хотел спать: дорога была дальней и утомительной. Но понимал, что мгновенно не уснуть. Да и Николай Николаевич Миклухо-Маклай, попав в незнакомую деревню папуасов и улёгшись там спать между хижинами, тоже наверняка уснул не сразу. Этой подробности в книге не имелось, но я и сам догадался… Был он безоружен, безо всяких ЭМЗов, неведомых в девятнадцатом веке, и вполне мог не проснуться вообще.
Однако полностью доверился дикарям — и не ошибся.
Ну, а я доверился им не полностью. Хотя они этого не поймут. Для них я выгляжу безоружным и беззащитным. А то, что электромагнитное поле суперЭМЗа никакой палицей не прошибёшь, пусть они отнесут на счёт моего «божественного происхождения». Всё-таки свалился я на них не откуда-нибудь, а с неба…
Если, разумеется, они захотят попробовать меня палицей.
Я закрыл глаза и вскоре услыхал лёгкие шаги с двух сторон. Кто-то подошёл ко мне, остановился и спокойно дышал надо мною.
Очень хотелось поглядеть — кто? Но какое, собственно, это имело значение? Мужчина или женщина, ребёнок или старик?.. Не всё ли равно? Костры далеко, хорошо он меня не разглядит — так же, как и я его. Какие-то два лица, видимо, склонились сейчас надо мною. Всего два из сотни с гаком. Не всё ли равно, какие?
Пока что все они одинаково мне милы. Хотя и не красавцы, наверное. Откуда тут взяться красавцам? Вряд ли повезёт встретить такое симпатичное племя, как леры, коих случайно обнаружил на Восточном материке неугомонный Жюль Фуке.
