То есть, никто, разумеется, эту квартиру Золотусскому не дарил, он заплатил за неё, но стал полноценным московским жителем. Сырокомский торжествовал.
Но я опять несколько забежал вперёд. Итак, с полученной от Буртина рукописью Софронова я отправился в свою комнату.
– Хорошо начинаешь! – насмешливо сказал Игорь, увидев, кого я читаю.
– Так не я же его принёс, – огрызнулся я.
Рукопись меня взбесила. Давно не читал я подобной дребедени. Какие там полполосы! Ни одного сносного стихотворения!
– Я же сказал, что это от руководства, – повторил Буртин, которому я пожаловался на качество стихов. – У Софронова и не может быть ничего хорошего. Так что берите любые, чем длиннее, тем лучше, клейте «собаку», подписывайте и сдавайте.
«Собака» на журналистском жаргоне означала набранную типографским шрифтом собственную, принадлежащую данному изданию страничку, формата обычной, машинописной. Кроме названия газеты на ней вверху отпечатан перечень всех требований, которые нужно заполнять перед сдачей материала в набор: название, фамилия автора, фамилия сотрудника, который материал готовил, зава отдела, члена редколлегии, работников секретариата, отвечавших за формирование номера, куда засылался материал.
– Но он же просто неграмотен, – продолжал возмущаться я. – А, кроме того, он кажется даже не представляет, что такое стихотворный размер.
– Вот пусть читатель всё это и увидит! – отвечал Буртин.
Что мне оставалось делать. Я сдал огромную подборку и через короткое время получил гранки, которые надо было нести Сырокомскому, ведущему номер. Всё-таки я правильно сделал, что перечитал стихи. Потому что обнаружил, что в одном из них неграмотное согласование. Но не писать же мне за Софронова. Я решил ему позвонить: пусть поломает голову над собственным сочинением.
– Да? – удивился Софронов. – Неправильное согласование? А как надо?
– Ну, в такой фразе должен быть союз… – и я назвал какой именно.
– Вот его и поставьте, – добродушно сказал Софронов.
– Но это же не проза, а стихи. Ритм будет сломан полностью.
Софронов помолчал, а потом сказал:
– Ну-ка прочтите мне стихи с правильным союзом.
Я прочёл.
– Прекрасно, – одобрил Софронов, – это лучше, чем было.
– Но ритм… – начал я.
– А пусть читатель думает, что я это сделал специально, – глубокомысленно произнёс Софронов. – Такие специальные вещи останавливают внимание. Так что всё к лучшему. Как вы сказали ваша фамилия?
Я повторил.
– В газете вы сидите крепко? А то переходите ко мне в «Огонёк». Мне нужны хорошие грамотные редакторы.
