Но, так или иначе, спасибо издателю Захарову, затеявшему печатание сочинений, вышедших из-под пера кентавра, которого звали «Андрей Синявский / Абрам Терц». Книгу о Розанове написал Синявский. Это многое объясняет в ее содержании.
Василию Васильевичу Розанову не очень повезло с исследователями и биографами. В сущности, скудную библиографию книг о нем украшают лишь такие имена, как Эрих Голлербах, Виктор Шкловский и нынешний исследователь В. Г. Сукач. В их компании сочинение Синявского занимает особое место. Книга Голлербаха была лишь наброском, очерком будущих биографий Василия Васильевича, брошюрка Шкловского – сводом весьма важных, но достаточно частных наблюдений (в котором, заметим в скобках, автора занимали скорее проблемы собственного новаторского метода исследования, нежели сам его – исследования – объект), многостраничная биография Сукача – просто многостраничная биография с элементами т. наз. «истории идей». Книга Синявского – совсем особый случай.
В некотором отношении ее можно счесть устаревшей. Прежде всего потому, что написана она с неким все-таки пафосом первопроходца, с близорукой нежностью археолога, кисточкой расчищающего от напластований советского лит. гумуса очертания истинной Трои русской культуры – серебряного века. Сейчас вряд ли стоит ожидать подобных чувств от исследователя. Во-вторых, книга Синявского – переработка его курса лекций, прочитанного в Сорбонне в 1974—75 годах. Иностранцам приходилось многое объяснять; многое из того, что «свои» поймут по умолчанию (хотя, не знаю. Книга ведь была впервые издана в Париже, в «Синтаксисе», в 1982 году, и явно не только для «внутреннего», эмигрантского, потребления. Почему бы не считать советского читателя, так сказать, «иностранцем» по отношению к почти неведомому ему, легендарному (тогда) серебряному веку?). Поэтому есть в этой книге объяснения и по поводу философии Николая Федорова, и по поводу политической линии газеты «Новое время». Есть и явные неточности: например, сложно назвать литературную форму, найденную Розановым в «Опавших листьях», «афоризмом». Думаю, «афоризм» появился здесь именно для французов – нации Лабрюйера и Шамфора.
Но, несмотря на все эти обстоятельства, книга Синявского великолепна. Такого Синявского мы еще не знали. Этот писатель выполнил тяжелейший «тур-де-форс» – он сочинил идеальную научно-популярную книгу о Розанове. Нет ничего лучше для начала знакомства с этим автором. Именно ее можно рекомендовать студентам. А написать хороший учебник (это мое глубочайшее убеждение) гораздо сложнее, чем сделать хорошее исследование. Здесь талант нужен.
