. Никаких других свидетельств о подготовке убийства царя 9 января 1905 года нам неизвестно, Гапон и на сей раз лгал.
Вернувшись в очередной раз из Гельсингфорса в Петербург, Рутенберг, будучи уверенным, что действует с ведома ЦК, дал согласие сотрудничать с Гапоном на ниве Департамента полиции, выдать за крупную денежную сумму состав Боевой организации партии социалистов-революционеров и для этого встретиться с Рачковским. Вице-директор Департамента полиции назначил свидание с эсером, но после предупреждения Герасимова о грозящей ему опасности, от встречи с Рутенбергом все же уклонился. Тогда Петр Моисеевич решил действовать сообразно складывавшимся обстоятельствам. «Я обратился к группе рабочих, членам партии,— писал Рутенберг,— рассказал им, в чем дело. Один из них Гапона хорошо знал, так же как Гапон его.
Видя во мне представителя партии, вполне мне доверяя, рабочие все-таки не могли примириться с мыслью, что Гапон — полицейский провокатор. Было решено, что я в их присутствии предъявлю Гапону обвинение» [512].
В конце марта 1906 года Рутенберг нанял в Озерках на углу Ольгинской и Варваринской улиц дачу госпожи Звержинской. Во вторник 28 марта на даче собрались рабочие. Рутенберг спрятал их так, чтобы они могли хорошо слышать все происходившее в соседних помещениях, и отправился встретить Гапона. Георгий Аполлонович провёл утро этого дня в доме И. Ф. Манасевича-Мануйлова, всю сознательную жизнь тесно связанного с аферами и политической полицией [513]. Какие важные дела свели их в это время, нам неизвестно. Рутенберг встретил Гапона в условленном месте и привел его на дачу. То, что услышали рабочие, не предполагал услышать даже Рутенберг.
«— Надо кончать. И чего ты ломаешься? Двадцать пять тысяч большие деньги.
— Ты ведь говорил мне в Москве, что Рачков-ский дает сто тысяч?
— Я тебе этого не говорил. Это недоразумение. Они предлагают хорошие деньги. Ты напрасно не решаешься. И это за одно дело, за одно (выдача членов Боевой организации эсеров.— Ф. Л.). Но можно свободно заработать и сто тысяч за четыре дела. (...)
— А если рабочие, хотя бы твои, узнали про твои сношения с Рачковским?
— Ничего они не знают. А если бы и узнали, я скажу, что сносился для их же пользы.
— А если бы они узнали все, что я про тебя знаю? Что ты меня назвал Рачковскому членом Боевой организации, другими словами, выдал меня, что ты взялся соблазнить меня в провокаторы, взялся узнать 'через меня и выдать Боевую организацию, написал покаянное письмо министру внутренних дел П. Н. Дурново»
