3 января 1905 года бастовал рабочий Петербург. Гапону следовало или бежать от не контролируемого им «Собрания» в лоно Департамента полиции, но там он в таком качестве никому не был нужен (он это отлично понимал), или выйти из-под контроля Департамента полиции, остаться с рабочими и, не сдерживая революционного порыва, возглавить их. Он взвешивал, прикидывал, как бы не прогадать, и выбрал последнее.
Гапон всегда жаждал денег, чинов и почестей, благо народа его не интересовало, о нем он никогда и не пекся. Конечно же, Гапон и после 3 января оставался аморальным тщеславием, никакого перерождения не произошло, он ни на минуту не стал революционером. Самая пристойная из бредовых грез Талона — кресло министра труда в конституционном правительстве. Остальные мечтания выглядели еще менее приличными — царский советчик, «красный» царь... 3 января Гапон еще сопротивлялся, не давал оглашать петицию, не соглашался идти с ней к царю. 4 января Гапон возглавил народное движение.
Следом за Путиловским заводом в забастовку включились другие крупные заводы Петербурга. За три дня общее количество бастующих достигло небывалой цифры— 150 000 человек. Министр внутренних дел князь П. Д. Святополк-Мирский понимал, что уже не контролирует положение в столице. 5 января вечером он записал в дневнике (дневник из соображений конспирации велся в форме дневника его жены[464]): «Вчера П. [Д. Святополк-Мирский] был у государя, сказал, что ни в коем случае не может оставаться, и доказал государю, что он не бездействовал,, то, что можно, он делал (в пределах закона)»[465]. Император отставку министра внутренних дел не принял.
Напряжение в столице продолжало нарастать. На сходках в отделах «Собрания» Гапон произносил зажигательные речи, смысл которых сводился к тому, что ко Всем они, рабочие, обращались с мольбами об облегчении невыносимого положения трудового народа и никто им помочь не пожелал, осталось одно — идти к царю искать правду. Гапон говорил умело:
«Ну, вот, подам я царю петицию; что я сделаю, если царь примет ее? Тогда я выну белый платок и махну им, это значит, что у нас есть царь. Что должны сделать вы? Вы должны разойтись по своим приходам и тут же выбрать своих представителей в Учредительное собрание. Ну а если... царь не примет петицию... что я тогда сделаю? Тогда я подниму красное знамя, это значит, что у нас нет царя, что мы сами должны добыть свои права» [466]
