.
Несмотря на нескрываемую иронию, с которой автор воспоминаний нарисовала портрет инспектора петербургской охранки, такого образованного сыщика российская тайная полиция еще не видывала. Судейкин легко освоился в столичной атмосфере и прижился в Охранном отделении. Начальство сразу же оценило его таланты. Он первый в России после Бенкендорфа и Дубельта начал внедрять новшества в политический сыск. Судейкин запретил скоропалительный арест выслеженной жертвы. Он требовал не спеша, наблюдая за каждым ее движением, устанавливать весь круг знакомых и уж потом наглухо защелкивать западню. Инспектор охранки не останавливался даже перед изощренной подлостью. Он подсаживал в соседние с народовольцами камеры предателей, и те, перестукиваясь с соседями, добывали у них информацию, называя себя фамилиями других революционеров, заранее изолированных. Так провокатор Окладский, спустя сорок три года, признался: «Разве сам я додумался бы до такой подлости... Меня Судейкин подсаживал, он меня заставлял называться Тихоновым. Самому мне где же было додуматься?» [274] Судейкин первый начал по-настоящему вербовать агентов из попавших в его руки революционеров, и, надо признаться, умело. Он предлагал сотрудничество всем, лишь подыскивая формулировки, наиболее подходящие для намеченных жертв, и, в случае удачи, прилежно превращал их в провокаторов.
Во времена Судейкина во Франции провокация законодательством была запрещена, провокаторов судили за подстрекательство и осуждали на длительные сроки тюремного заключения, более суровые, чем втянутых ими лиц. В России тема провокации выплеснулась наружу лишь в 1906 году. Полиция тщательнейше скрывала использование провокации как метода политического сыска. Русская полиция пользовалась услугами провокаторов и до Судейкина, но лишь при нем провокация получила развитие и широкое приме>ч-нение, именно Судейкин ее идеолог[275]. Провокаторов XIX века можно пересчитать по пальцам. Вот главные из действовавших в рядах «Народной воли»: С. П. Де-гаев, И. Ф. Окладский и А. М. Гартинг, еще десяток-полтора мелких. Но даже от такого количества провокаторов русское революционное движение несло невосполнимые потери.
В начале 1881 года (по другим источникам — в апреле или октябре 1881 года) в руки полиции попал
В. П. Дегаев, выгнанный за неблагонадежность из Морского кадетского корпуса. Из Дома предварительного заключения семнадцатилетнего Владимира однажды привезли в охранку к Судейкину. Их диалог со слов В. П. Дегаева записала член Исполнительного комитета партии «Народная воля» А. П. Прибылева-Корба:
