.
В первых числах марта 1881 года во время аудиенции в Зимнем дворце военный прокурор генерал В. С. Стрельников доложил Александру III о своем старом знакомом, талантливом сыщике Г. П. Судейкине [270]. Стрельников превосходно знал его по совместной службе на юге России, где Судейкин проходил выучку у начальника Киевского жандармского управления В. Д. Новицкого. Молодой офицер прославился при разгроме народнических кружков. В 1879 году ему удалось арестовать И. К. Дебагория-Мокриевича, М. Р. Попова, Д. Т. Башуцкого, В. А. Осинского и других. Последний при аресте стрелял в Судейкина [271].
Протекция Стрельникова [272] помогла, и Георгия Пор-фирьевича Судейкина назначили на специально созданную для него должность инспектора столичного Охранного отделения. В его подчинении сосредоточилась вся полицейская агентура России. Политический сыск, руководимый им, заключил в свои объятия всю территорию империи. Арестованных по подозрению в совершении государственных преступлений присылали в столичную охранку к Судейкину из всех городов России.
«Арестованная в 1882 г. в Витебске,— вспоминала народоволка П. С. Ивановская,— через полтора месяца я была доставлена в Петербург в Охранное отделение на Гороховой улице. На третий день, часов в 10 утра, меня 2 жандарма ввели в небольшой кабинет. За стоявшим среди комнаты столом, спиной к окну, сидел в жандармской форме господин импозантной наружности. Большого роста, атлетически сложенный, широкоплечий, с выей крупного вола, красивым лицом, быстрыми черными глазами, весьма развязными манерами выправленного фельдфебеля — все это вместе роднило его с хорошо упитанным и выхоленным жеребцом. По-видимому, отличная память и быстрая усваи-ваемость всего слышанного дали Судейкину возможность выжимать из разговора с заключенными пересыльными, которых он в 1879 г. сопровождал из Киева в Сибирь, много полезных знаний для своего развития и своего служебного положения. Сам он говорил, что политические впервые его познакомили с учением Маркса. (...) Речь неслась как бурный поток, перескакивая с одного предмета на другой без всякой связи. Имена великих людей, гениев, стремительно неслись с жандармских уст. Упоминались К. Маркс, Маудсли, Дарвин и наконец Ломброзо. Последним он пользовался для доказательства той истины, что все люди одержимы безумием и нет правых и виноватых. „Во главе русского прогресса,— ораторствовал Су-дейкин,— теперь революционеры и жандармы! Они скачут верхами рысью, за ними на почтовых едут либералы, тянутся на долгих простые обыватели, а сзади пешком идут мужики, окутанные серой пылью, отирают с лица пот и платят за все прогоны"»
