Рачковскому удалось подтолкнуть одного из лидеров партии «Народная воля» Л. А. Тихомирова к унизительному вымаливанию прощения у Александра III. Так, 16 ноября 1888 года Рачковский писал директору Департамента полиции П. Н. Дурново: «Наконец, на отпечатание двух протестов против Тихомирова мною дано было из личных средств 300 франков, а на брошюру Тихомирова «Почему я перестал быть революционером» доставлено было моим сотрудником Л. и вручено Тихомирову тоже 300 франков» [243]. В это время бюджет Заграничной агентуры составлял около девяноста тысяч рублей в год [244] .
Одновременно с Рачковским на тех же территориях, где он чувствовал себя уверенным хозяином, действовали агенты наружного и внутреннего наблюдения, подчиненные Особому отделу Департамента полиции и тщательно скрываемые от руководителя заграничной охранки. Быть может, он и знал о существовании соперников...
В первый раз карьера действительного статского советника Рачковского прервалась в 1902 году, когда он написал вдовствующей императрице Марии Федоровне, что ее сын Николай II пригласил в Россию спирита и гипнотизера Филиппа и его влияние на императора может иметь отрицательные последствия. Монарх возмутился наглостью полицейского чиновника, и министр внутренних дел В. К. Плеве отправил талантливого сыщика в отставку.
Место Рачковского получил его злейший враг начальник Особого отдела Департамента полиции Л. А. Ратаев, прибывший в Париж в ноябре 1902 года. Плеве считал Ратаева «слишком светским человеком» для работы в политическом сыске [245].
«По моей долголетней службе,— докладывал 28 января 1903 года Ратаев директору Департамента полиции А. А. Лопухину,— я сразу понял, что способы ведения дела моим предшественником значительно устарели и совершенно не приспособлены к современным требованиям Департамента. Как я уже писал, наиболее слабым пунктом оказалась Швейцария, а между тем я застал момент, когда центр и даже, можно сказать, пульс революционной деятельности перенесены именно туда. На меня сразу посыпались из Департамента запросы по части выяснения различных лиц в Швейцарии, а у меня, кроме чиновника Женевской полиции, под руками не было никого» [246]. Новый начальник, как водится, осуждал деяния своего предшественника.
Ратаев работал в Департаменте полиции почти с его основания, он участвовал в вербовке Азефа, через его руки прошла вся центральная секретная агентура. Благодаря Азефу Ратаев знал обо всем, что происходило в рядах социалистов-революционеров и других партий, поскольку регулярно проводились совместные конференции революционных и оппозиционных партий. По этой части у Ратаева складывалось все благополучно, и он занялся реорганизацией сыскных групп в Европе. Ему удалось подчинить себе почти все самостоятельные центры русской полиции на Балканах, в Галиции, Силезии, Прусской Познани и Берлине. Зарубежная агентура под управлением Ратаева работала вполне удовлетворительно.
