— Меня председателем назначать нельзя. Я — лицо заинтересованное. Могут сказать, что необъективного человека назначили и он тенденциозно подошел к подготовке решений комиссии.
— Я тебе доверяю, — сказал Павлов.
— Вы-то доверяете, но ведь следует устранить всякие сомнения в правильности заключения комиссии. Ввести меня в состав комиссии следует, а председателем должен быть человек с непреклонным авторитетом. Лучше, если это будет не гражданское лицо, а военный. Ведь будут использоваться танки военными, они и должны дать оценку новой танковой брони.
— Это правильно, — сказал Павлов. — Ну что же, можно назначить генерал-майора Алымова. Ему я доверяю, как самому себе.
Приехав за день до начала испытаний, я привез пять броневых плит — четыре, изготовленные нашими заводами, и одну, полученную от Павлова. О всех деталях испытаний договорился с работниками полигона и стал ждать приезда остальных членов комиссии.
Когда вся комиссия была в сборе, генерал Алымов сказал:
— Посмотрите, он совершенно не верил в эту броню, а теперь заботится о проведении работ больше, чем сам автор предложения.
— Я держусь правила, — ответил я Алымову, — до принятия решения можешь спорить и возражать сколько угодно, а если решение принято — выполняй.
— Это по-военному, — одобрительно произнес Алымов.
— Ну что же, можно приступать? — спросил я Алымова.
— Начнем с самой короткой дистанции.
После первых выстрелов работник полигона, ответственный за испытания, сказал:
— Пробиты все образцы.
Дистанцию увеличили вдвое. Опять пробиты все пять карточек, сообщили испытатели.
Алымов спросил:
— Какие пять? Мы должны испытать не пять, а четыре. — И он направился к месту закрепления броневых карточек. Подойдя к расстрелянным образцам брони, Алымов в сильном раздражении стал кричать: — Кто поставил эту карточку, по чьему распоряжению это сделано?
Он узнал образец брони, присланный мне Павловым.
— Это сделано по моей просьбе, — спокойно сказал я Алымову.
— Зачем вы это сделали? — спросил меня Алымов.
— Вы вместе с комкором утверждали, что ваша «активная» броня полностью защищает от бронебойных пуль с любой дистанции. Теперь видите сами, что это не так и ваша броня пробивается так же, как и образцы, изготовленные нашими заводами.
— Не понимаю, что произошло! Почему она пробита, — в растерянности сказал Алымов.
— А я понимаю, — стараясь быть спокойным, произнес я. — Вы ввели в заблуждение правительство. Эта броня и не могла выдержать тех условий, о которых вы докладывали правительству.
