-- Я позвонила Долли на работу -- это я так его называла. Он очень любил песенку Армстронга "Хелло, Долли!" Адольф -- Долли, правда, похоже? Он был чем-то взволнован, расстроен, мы договаривались встретиться, но он не приезжал и не звонил с пятницы -- четыре дня, я стала напрягаться, бегать на звонки, вот почему и позвонила сама...
-- А как вы поняли, что у него плохое настроение?
-- Он очень резко говорил со мной, сказал, что перезвонит сам, когда освободится, что очень занят и буквально через пять минут выезжает с работы. То есть ему некогда со мной разговаривать.
-- Представляю, как вы расстроились.
Серафимова подумала: говорить ли ей, что Финк собирался уезжать и, похоже, надолго? И решила не говорить.
-- Следствием пока установлено, что Финк... Адольф собирался в командировку, -- только и сказала.
-- И все? -- удивилась Катя.
-- Остальные нюансы могут интересовать лишь специалистов, они не дополняют картину происшествия. Скажем, оттого, что после убийства Финк был еще и ограблен, вам ведь легче или яснее не станет...
-- А женщина, жена Похвалова?
-- Вы ее знали?
Катя ответила не сразу, тонкими пальчиками дотронулась до челки, но отодвигать ее не стала.
-- Виделись на приемах. Они были любовниками?
Серафимова тепло посмотрела на Катю, ну хоть чем-то она могла утешить девушку, так мужественно скрывающую свою скорбь.
-- Они не были любовниками. Похвалову убили не в квартире Финка, на семь часов раньше. Все, о чем пишут эти дурацкие газеты, неправда, грязь. Не верьте, просто кто-то очень хотел вправить нам мозги задом наперед. Они уже и до вас добрались...
Девушка часто задышала и, неожиданно развернувшись к Серафимовой, прильнула к ее плечу. Та погладила Катю по голове.
-- Не плачь. Твой папа когда вернулся во вторник домой?
Катя подняла голову и взглянула на Серафимову одним своим доступным глазом.
-- Папа пришел в семь часов. Его весь день в прямой трансляции показывали. А при чем тут папа?
-- Да так. Ведь Похвалов исчез, а он помощник твоего папы.
-- Понимаю.
-- Катя, вы меня простите, что у вас за стрижка? Так ведь можно зрение испортить... -- наконец не выдержала и очень мягко проговорила Серафимова, прямо-таки по-матерински.
Катя напряглась, лицо ее стало ожесточенным, как у ребенка, готового замучить кошку, и она четко произнесла, отодвигая челку со второго глаза:
-- У меня была злокачественная опухоль глазного канала, ее удалили вместе с глазом.
Под челкой зияла страшная дыра, лишь наполовину прикрытая веком.
