-- Кто это?
-- Чужие, -- ответил Братченко.
Процессия подъехала к крашеным зеленым воротам Немецкого кладбища. На миг выглянуло солнце, дохнуло теплом и прелой прошлогодней листвой, затем снова воцарился мрак. Могильщики подкатили тележку к торцовой дверце автобуса, но узнав, что гроба не будет, побрели обратно в сторожку при административном здании.
Кладбище внутри темное. Серафимову и Братченко увлек ручеек людей, но где-то за оградой хлопнули дверцы длинного "БМВ". За высоченными кленами небо и улица совершенно не просматриваются. Деревья с черными стволами медленно качаются над тесными могилами.
Серафимова все-таки развернулась и вернулась к воротам. С другой их стороны, еще на светлой стороне, стоит Катя. Девушка невелика ростом, на ней темно-синее короткое платье и черные чулки. Челка свисает со лба, загораживая правую половину лица. Серафимова узнала ее по каким-то мелким штрихам, по маленькому отрезку подбородка, по изгибу тела и движениям.
Они приблизились друг к другу. От машины отделился водитель-телохранитель, стоявший прислонившись к капоту. Катя подала ему знак не подходить и не вмешиваться. У нее в руках белые тюльпаны. Огромные белые тюльпаны.
-- Вы Катя?
Она наклонила голову. За спиной Серафимовой, тоже на почтительном расстоянии, остановился Братченко.
-- Хотите пройти со всеми?
-- Нет, я подожду.
-- Мне очень нужно с вами поговорить.
-- Хорошо. Но только без протоколов. И недолго. Мне нельзя простужаться.
Серафимова пыталась встать так, чтобы заглянуть под челку девушки. Это же невозможно -- разговаривать с человеком, когда у него челка в пол-лица, словно карнавальная маска. Как будто человек только наполовину из-за стены показался. И не прорваться, не пробиться сквозь эту стену.
-- Где вам удобнее? -- вежливо спросила девушка. На вид ей лет двадцать. Невысокая, ширококостная, словом -- все при ней. Такие фигурки нравятся мужчинам.
-- Мне-то все равно. Хотите, мы можем сесть в машину?
-- Тогда в мою, -- просто сказала девушка. -- Вас зовут Нонна Богдановна, не так ли?
Они уселись в салоне "БМВ", обитом мягким темно-зеленым плюшем.
-- У меня к вам немного, совсем немного вопросов, Екатерина Семеновна.
-- Если можно -- Катя.
-- Катя. Когда вы разговаривали с Адольфом Зиновьевичем последний раз?
-- Во вторник. В четыре часа по телефону.
-- О чем? -- Серафимову начинала раздражать эта челка. Теперь Катя сидела к ней боком, на краю сиденья, выпрямив спину и сложив руки на коленях.
