В конце концов мы зарылись в какую-то яму и остановились, и, хотя все продолжали хранить молчание, я теперь уже точно знал, что это затеял безбородый, более того, понимал, что он имеет над остальными какую-то власть, отчего все восприняли то, что он сделал, как должное.
Это по его знаку все вышли из машины. И с его благосклонного кивка, легко вынув из-за руля маленького щупленького человечка в кепке, положили его на ближайшую кочку, возвышающуюся возле обочины, и потом стояли с непокрытыми головами молча и долго до тех пор, пока он этого пожелал, а потом побрели к своему лимузину.
Но потом ему пришла в голову замечательная идея. Он повелел положить труп бывшего лидера на крышу лимузина, объяснив, что тогда в машину не будет попадать дождь.
Ему повиновались. Покойного привязали наверху и потом уже расселись по местам.
Как я и предполагал, за руль уселся усатый. Когда мы тронулись, он впервые обратился ко мне. Слова произносил медленно, словно нараспев, и я еще раз услышал сильный акцент.
Он говорил веско:
- Кто не с нами, тот против нас, - давая тем самым мне возможность сделать безумный выбор.
И я понял, почему он это сказал.
Он это сказал потому, что ведомый им лимузин больше не стал выруливать на дорогу, а тяжело и медленно пополз рядом с ней, все больше и больше отклоняясь от основной магистрали.
Мне не хотелось в болото, и я, конечно, не был с ними, однако и против них идти пока не рискнул.
А поскольку направление было все то же, вроде бы мы ползли на восток, ну, пусть даже на северо-восток, спорить не стал, погрузившись в свои мысли.
Я убеждал себя, что мой компромисс разумен.
Очнулся я от какого-то спора, который происходил в машине. Спорили, вероятно, из-за верности выбранного пути.
Я прислушался, так оно и было.
В конце концов, усатому водителю это надоело. Он резко остановил машину, отчего мы все почувствовали себя дискомфортно, ударившись обо что-то, повернулся и молча, со всего размаху ударил по голове наиболее активно спорящего с ним каким-то железным ржавым гаечным ключом, размозжил, конечно, ему голову, отчего тот сразу и умер, после чего аккуратно открыл, дотянувшись, дверцу, возле которой сидел несчастный, и сильной рукой выпихнул его прямо в разъезженную грязь.
Секунду помолчал.
Попытался было сдвинуть машину с места, но машина не шла, она буксовала, с каждым оборотом колес все глубже увязая в трясине.
Тогда усатый водитель принял еще одно решение. Размахивая все тем же ржавым гаечным ключом, он выгнал всех нас под дождь (я сперва не подчинился, но, когда понял, что дело обстоит серьезно, последовал примеру других) и заставил обвязаться веревками, которые нашлись под сиденьем лимузина.
