Он провёл рукой по побледневшему лицу. Нелли глядела на него, широко открыв глаза, не узнавая этого лица, не узнавая этого голоса, ловя каждое слово.
— Помни, Нелли, что таких, как он, миллионы на земле… Гляди на него… Не бойся!.. Старайся запомнить эти минуты… Когда тебе будут говорить, что всё это в порядке вещей, не верь!.. Если это правда, то всё, чем люди живы, чем держится мир, — ложь и самообман… Не мирись со счастливой философией себялюбцев и пошляков… Не успокаивай себя выводами науки, статистическими данными, политической экономией… Верь только чувству справедливости, которое громко вопиет в тебе и требует удовлетворения…
Он схватил её руки.
— Нелли… Поняла ли ты меня? Ответь! Девочка ты моя милая! — с каким-то отчаянием вырвалось у него.
Она не могла говорить от волнения, но это и не нужно было теперь… Он прочёл ответ, вглядевшись в её глаза.
— Поезд идёт!.. Поезд! — кричала им Лили.
Инстинктивно они отпрянули от шпал и ждали, прислушиваясь. Земля глухо гудела. Гул поезда, как дыхание бегущего издалека громадного чудовища, нёсся всё ближе, ближе, долетал уже явственно…
Все, бывшие на поляне, как-то разом стихли и повернули головы, глядя туда, где путь делал закругление, пропадая за мрачной, таинственной чащей елей. Заходящее солнце заливало своим блеском поляну и стоявших на ней, и группу понятых, и труп… Но там, между елями, было темно.
В этой мгновенно наступившей тишине было что-то зловещее. Казалось, всем представлялась та минута глухой ночи, когда вот тут, лёжа головой на рельсах, этот мертвец, тогда ещё живой и страждущий, вот также прислушивался к далёкому грохоту и рёву бегущего поезда, который нёс ему смерть…
И как теперь, стояли там стражами на пути эти угрюмые ели и, безмолвные свидетели совершавшейся драмы, глядели бесстрастно, как боролся и гибнул человек.
Из-за деревьев вынырнул паровоз, за ним как кольца громадного змея выползли вагоны, и весь поезд, глухо рыча, помчался мимо поляны, вытягиваясь и сверкая на солнце. С невольным страхом все следили за ним глазами… «Быть может, это тот самый поезд», — подумалось каждому.
— Regardez la mère![14] — крикнула Лили, подбегая к мужу и таща назад на ленте свою моську.
Взъерошенная и потная от волнения, Веста рвалась за паровозом, становилась на задние лапы и хрипела.
Арина вскочила на ноги при первом гуле шедшего поезда. Теперь она стояла спиной к обществу, бессильно уронив руки, и, не сморгнув, как вкопанная всё глядела вслед чудовищу, отнявшему у неё сына… Что думала она?
