Входная дверь была распахнута. Снаружи в дом врывались праздничный гомон птиц пополам с солнечным светом, свежий запах только что оттаявшей земли и едва народившихся крокусов. Я подумал: эк же тебя скрючило, старина, что еще вчера ты не замечал всего этого.
У самого крыльца стоял с раскрытым кузовом маленький фольксвагеновский грузовичок, и Банько укладывал в кузов какие-то продукты. На борту грузовичка было написано «Бесплатный магазин Холивар». Я вышел на влажное крыльцо и присел на качели, подобные садовой лавке, подвешенной на цепях к стропилам. И закурил. Кроме дурной привычки курить, у меня есть еще дурная привычка курить на голодный желудок. И все же в тот день я чувствовал себя как больной, несколько месяцев проведший в душной палате, пропахшей карболкой, и вот впервые вышедший на воздух – дышать, курить и переживать свое медленное выздоровление.
Банько разместил в грузовичке какие-то коробки с йогуртами, вылез наружу, увидел меня и улыбнулся:
– Доброе утро! Как спалось? – он улыбался беспомощной приветливой улыбкой.
– Спасибо. А что это вы здесь делаете? – про себя я отметил, что вот ко мне возвращается шутливая привычка разговаривать цитатами из фильмов и книжек. Еще один признак выздоровления.
– Я? Продукты гружу, – Банько поставил на землю очередной какой-то ящик и приготовился говорить, ибо увлеченный человек готов рассказывать о любимой работе обстоятельно и подолгу. – У нас есть такой проект. Мы нагружаем полную машину продуктов, едем в какую-нибудь деревню или поселок, останавливаемся где-нибудь на площади и раздаем продукты всем желающим бесплатно.
– А где вы продукты берете? – поинтересовался я.
– Мы их воруем, – наивно уточнил Банько. – Все честно. Никакой благотворительности. Никаких добровольных пожертвований. Что наворовали, то и раздаем.
Я выбросил окурок, подошел к грузовичку и заглянул внутрь. Этакому ассортименту позавидовали бы лучшие продуктовые бутики Москвы. На дне грузовичка целою поленницей лежали копченые колбасы, стоял ящик с икрой, лежали целые штабеля деликатесной рыбы и в том числе копченый угорь.
– Тот самый угорь, который девушки выносили из магазинов интервагинально? – усмехнулся я.
– Ну и что? – Банько развел руками. – Он же в пластиковой упаковке. Что ему сделается?
– А картошка зачем? – спросил я.
На дне грузовичка была еще и целая гора молодой картошки, расфасованной по сеткам явно в каком-нибудь «Перекрестке» или «Азбуке вкуса».
