Чаще всего сюда заплывали, разумеется, акулы. Джонни навсегда запомнил свою первую встречу с акулой. Это случилось, когда однажды он и Мик ускользнули от своего эскорта, выплыв в море на час раньше обычного. Он совсем не заметил ее приближения. Акула появилась внезапно — торпеда идеально обтекаемой формы. Она приближалась к нему медленно, не шевеля ни единым плавником, казалось, без всяких усилий, такая красивая и изящная, что мысль об опасности просто не могла прийти в голову. Только когда она оказалась метрах в шести, Джонни заволновался и поискал глазами Мика. Он увидел своего друга неподалеку, прямо, над собой, и облегченно вздохнул. Мик спокойно наблюдал, держа, однако, наготове ружье, заряженное копьем.
Как и большинство ее сородичей, акула была просто любопытна. Она разглядывала Джонни холодным, неподвижным взором, таким непохожим на умный дружелюбный взгляд дельфинов, и отвернула в сторону лишь в трех метрах от мальчика. Джонни успел рассмотреть рыбу-лоцмана, плывшую перед ее носом, и присосавшегося к ней спиной прилипалу — этого океанского безбилетника, который пользуется присоском, чтобы всю жизнь ездить зайцем.
С акулой ничего не поделаешь — аквалангисту остается только проявить выдержку, следить за ней, ничего не предпринимая, и надеяться, что она поведет себя так же. Если не растеряешься, она обычно уходит. Пловец, пытающийся спастись бегством от акулы, не заслуживает уважения — она свободно делает около 50 миль в час, а пловец-аквалангист примерно пять.
Страшнее любой акулы были барракуды, стаями плававшие вдоль края рифа. Впервые увидев, как вокруг него замелькали, словно серебристые пики, враждебно глядевшие существа с хищно выставленными вперед челюстями, Джонни от души обрадовался, что вверху покачивается на волнах его акваплан. Барракуды были не очень велики — не больше метра в длину, но в стае их насчитывались сотни; они образовали в воде живую стену, замкнутый круг, в центре которого оказался Джонни. Чтобы лучше рассмотреть его, барракуды описывали сужающиеся спирали и подступали все ближе и ближе. И вот уже Джонни ничего не видел, кроме их блестящих тел. Он размахивал руками и кричал в воду, но на барракуд это не производило никакого впечатления. Они неторопливо осмотрели его, потом без какой-либо видимой причины внезапно повернулись и исчезли в голубой дали.
Джонни выплыл на поверхность и, крепко вцепившись в акваплан, начал взволнованно советоваться с Миком. Время от времени он погружал голову в воду, чтобы проверить, не вернулась ли волчья стая.
