Вы руку жали мне. Промчался без возврата
Тот сладкий миг, его забыли вы...
А здесь - после романса - будуар с валерьянкой.
Но все равно, я рада за папу, что Вера Захаровна есть.
Папа ведь с ней. Ему никак нельзя с недоброй.
Пусть себе подхрипывает, если ей нравится.
И папа так часто теперь произносит имя Вера. Вслух. И ему легче...
-Папа не умер! Не умер! - Сама услыхала, что кричу в абсолютной тишине. Да это же мой летчик замолчал. Потому тишина, и я себя услышала. Мотор выключил?
Я вскочила. Не знаю почему. Как подпрыгнула. Щели не очень высокие, и так все видно: самолет сначала остановился и сразу взвыл, накренился и рухнул, за ним черный, как сажа, дым, и почему-то еще белый - полосой. Может, это не дым - пар? А наверху над хвостом - зонтик с ручкой. И расстояние межу ними быстро увеличивается. Зонтик на месте, а хвост - летит вниз...
Это же парашют! Это мой летчик! "Летчик, миленький, что ты наделал? Я уже не сержусь на тебя, ни за что не сержусь, ни за бомбы, ни за страх, ни за папину смерть. Ты совсем один там летаешь. Ну, сделай что-нибудь! Улети подальше, ну что ты стоишь на месте под зонтом? Солнце, тебя же видно! Спрячься! Я должна знать, что ты жив! Я ведь только вопросы задавала. Разве от вопросов падают? Прости... Я же верю - все правильно! Только я не все понимаю. Прости, летчик! Самолета уже нет, но тебя - еще хуже - тебя убьют теперь!
-Верочка, успокойся, ну, не плачь, они лежали, не могли уже подниматься... Понимаешь, папа твой пришел раненый с передовой, пешком... Добрался до кровати, сразу лег, не понял... а потом не смог встать. Я приходила. Всем было плохо, Верочка. Пойми. Я сама слышала, как он сказал: "Как же я не увижу мою Верусеньку? - А потом заволновался и добавил такое сокровенное: - Мне легко, потому что Верусенька моя далеко от смерти". - И тут же перескочила на другое: - Надо же, какое совпадение, никак не думала, что увижу тебя здесь, на Кавказе, да еще в щели под бомбежкой. - И снова о папе: - Потом разбомбило нашу лестницу. Я уже не могла подняться к папе твоему... Всех снимали через окна две пожарные машины: в одну, покойников, в другую нас, живых.
-А папу?
-Папу я не увидела... - запнулась, - в какую...
Папа не умер. Летчик с бомбами и папа - они одинаковы, они - вместе. Не потому что у них смерть. Они есть, раз сейчас я с ними...
А почему, если она не видела - сказала, что папа умер? Я не стала ей ничего объяснять. Разве это можно объяснить словами?
