Слезинка выкатилась из уголка глаза Виолы.
— Ох, Марк. Вы очень добры ко мне. А я больше привыкла к холодному безразличию, которое проявляют ко мне некоторые… другие…
— Под словом «другие», как я понимаю, подразумевается старина Грей? Неужели этот несносный волокита чем-либо причинил вам боль? — Марк выглядел искренне встревоженным.
— О нет. Грей — истинный джентльмен. Если в этой цепи и есть слабое звено, то это я.
— Что вы имеете в виду? — Марк перегнулся через стол и взял ее руки в свои.
— Я сделала действительно глупую вещь, Марк. Невероятно глупую… Я влюбилась в него.
Марк явно не был удивлен признанием Виолы.
— Случаются вещи и похуже. Грей — великолепный парень. Думаю, и вы ему небезразличны.
— Вы говорите так, только чтобы меня утешить? Сознайтесь, Марк Харди?
Марк задумался, подбирая слова.
— Видите ли, Грей стал молчаливым, как устрица. Он всегда замыкается в себе, когда в его жизни грядут какие-то значительные изменения. Вполне вероятно, это хороший признак. Так как он ни словом не обмолвился о вас, это может означать…
— Бросьте, Марк… Грей не говорит обо мне, потому что я ему неинтересна. Я для него служащая… такая же, как Сара или любой из сотрудников его компании. И ничего больше.
— Вы не понимаете его так, как я.
— Ну так помогите мне! Как бы мне хотелось иметь хоть какое-нибудь представление о том, что заставило его спрятаться в свою раковину.
— Не обижайтесь, если Грей не откровенен с вами, Виола. Он никогда не доверял женщинам. Женщины в его жизни — это то, что принесло ему наибольшие огорчения.
— Что вы хотите этим сказать?
— Детство Грея было далеко не идиллическим. Овдовев, отец его женился во второй раз, наградив сына классической мачехой-ведьмой. Она не желала, чтобы Грей и его братья мешали ее личной жизни, и сделала все, чтобы они знали об этом. Я бывал в их доме достаточно часто, чтобы видеть, как Грей из кожи вон лез, стремясь ублажить эту женщину, и как она отметала его титанические усилия. Никогда — ни разу! — не удалось Грею сделать что-нибудь такое, что удовлетворило бы его мачеху.
— Какой ужас! — с состраданием воскликнула Виола.
— Самое печальное заключалось в том, что он был идеальным ребенком. Уж если Грей не сумел ублажить эту мегеру, значит, этого не смог бы сделать никто. Когда ему было лет десять, он работал в две смены, доставляя газеты, чтобы иметь возможность купить подарки на Рождество своей семье. Когда мачеха увидела эти подарки, она презрительно расхохоталась. Более того, — продолжал Марк, — она изловчилась еще и вбить клин в отношения между сыном и его отцом. Стоит ли удивляться, если Грей с горечью и цинизмом относится к браку. Ведь брак, который он видел лично вблизи, оказался сродни ночным кошмарам.
