— Я жду ответа, Виола. Чем раньше мы покончим с этим притворством, тем будет лучше.
— А если я не соглашусь?
— Надеюсь, этого не случится, — сказал Грей тоном опытного соблазнителя и поцеловал ее в губы. — Я хочу тебя, Виола.
Если бы он сказал, что любит ее, у Виолы не осталось бы никаких сомнений. С другой стороны, в прошлый раз, когда она всерьез подумывала о замужестве, ею двигали любовь и убеждение, что ее чувство взаимно. Однако кончилось все очень печально. Что, если брак, заключенный за столом переговоров, единственно возможный вариант для нее. Но не разобьет ли ее сердце необходимость делить свою жизнь с человеком, который не любит ее? Можно ли верить словам Грея о том, что он никогда не причинит ей боли?
— Я даю тебе еще один день на раздумья, Виола, — сказал Грей, вставая и направляясь к двери.
Виола просматривала каталог услуг, предоставляемых вновь открывшимся центром обслуживания населения, когда в офис «Домашнего рая» вошел Марк Харди.
— Вот она где, самая великая в мире домашняя хозяйка!
Он опустился в кресло напротив Виолы и небрежно откинулся на спинку.
— Вам нужно что-нибудь, Марк, или вы зашли, чтобы изводить меня?
— Встали сегодня не с той стороны супружеского ложа?
— Не смешно, мистер Харди. — Виола почувствовала, что краснеет.
— Ну и как… ваши договоренности… работают? — спросил Марк. — Надеюсь, все в порядке.
— С бизнесом — да.
— Не разыгрывайте из себя наивную девочку, Виола. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Игра в супружество оказалась более… захватывающей, чем вы ожидали?
Виола опять вспыхнула и обругала себя за то, что чувства всегда отчетливо проявляются на ее лице.
— Я не собираюсь говорить об этом с вами, Марк. Это непрофессионально…
— Ой, не надо мне лапшу на уши вешать, Виола! Сейчас мы говорим о вас и Грее! Я наблюдал за ним последние несколько дней, расспрашивал, но он ведь на публике не откроет ничего личного, даже если это размер ботинок. Я считаю себя другом вам обоим и, честно говоря, обеспокоен.
У Виолы пересохло в горле.
— Почему?
— Уж больно он стал молчаливым. Грей никогда не делился мыслями и чувствами с посторонними людьми, но со мной всегда был откровенен — до последнего времени. Уж не вы ли в этом виноваты?
— Полагаете, что теперь он доверяет свои мысли только мне? — Виола не знала, плакать ей или смеяться. — Ошибаетесь…
— Ну, а как ваши дела? Кому вы доверяли свои мысли в эти дни? — Голос Марка был преисполнен сочувствия.
