Но в душе он по-прежнему был панком Федотом, грязным последователем Кобэйна. Внешне респектабельный гражданин Лимонов управлял производственным процессом, договаривался с торговыми сетями о поставках хлебобулок, путешествовал по цехам, проверяя качество теста. Существовал также иной Федот — завсегдатай квартирных концертов, подвалов и помоек, носитель вонючих носков, шипованых «гриндерсов», кожаной куртки-косухи и прочих атрибутов нелегкой панковской культуры.
По воскресеньям Федот устраивал акции сожжения. Закупал в райцентре партию пиратской аудиопродукции попсового содержания и вдохновенно погружал в пламя справедливости. Действо разворачивалось во дворе директорского дома, отличалось зрелищностью и диким накалом страстей. Федот разводил на гранитных плитах костер и по очереди скармливал Красному Петуху признанные общественностью интеллектуальные шедевры «Руки вверх!», Алсу, Филиппа Киркорова и ДеЦла, Надежды Бабкиной и прочих миксеров-фасовщиков народного опиума. Подтягивались малочисленные, закаленные в уличных боях братья по разуму, приносили ненавистные кассеты и диски, приобщаясь к обряду очищения. Мир светлел, и жизнь становилась легче.
Постепенно к рациону Красного Петуха прибавлялись новые ингредиенты: постеры, дешевые глянцевые журнальчики, афиши, сорванные с городских стен и заборов. Кто-то приносил водку, пиво, ганджу, круг посвященных расширялся, обряд посещали сатанисты, кислотники, порой заглядывали на огонек заезжие «свядомыя» барды, говорили о Белостоке и дерьмовой жизни.
Однажды среди собравшихся Федот приметил странного типа. Он был схож с умывальником невероятно древней конструкции, и если бы Федот читал в детстве сказки, а не баловался с какашками, то знал бы, что перед ним — Мойдодыр. Как занесло блюстителя чистоты в мерзкое панковское общество одному Будде известно, но он там был. Факт есть факт, как говаривал товарищ Берия. Федот не особо удивился внешности собеседника. Будучи под кайфом, он проникся идеей родства с изнанкой вселенной и осознал, что его вновь обретенный друг — гость из параллельного слоя реальности. А, осознав, ощутил непреодолимое желание подарить Мойдодыру старую пишущую машинку и тем самым предоставить ему уникальную возможность воздействовать на незрелые обывательские умы — посредством отпечатанных и распространенных листовок.
Осень сменяла весну, а лето иногда колосилось зимой.
Крестьяне сажали яровые, косили кукурузу.
