— Вставай, Петров. Матрица поимела тебя. Можешь не пить таблетки.
Уснув в среду, наш естествоиспытатель проснулся в субботу. На отрывном календаре застыла цифра «29».
Петров по обыкновению встал не с той ноги и уперся лицом в стену. Под кроватью истошно зазвенели бутылки.
Тяжелый как формалин воздух обволакивал пропитанные никотином лёгкие «кулибина». За окном громоздился ядерный взрыв. Задумчиво почесав восьмое ухо, Петров пополз в туалет. Из унитаза показался гремлин и предложил косяк. Возмущенный его бестактностью, Петров вооружился ершиком. Гремлин нырнул в глубину. «То-то же», — подумал Петров и разжал щупальце.
В дверь постучали.
Петров переместился в прихожую. Осторожно подкрался к источнику беспокойства.
For i=1 to 10000000000000000000000000000000000000000000000000000
— Ктотам?
— Это мы, твои друзья, — раздался голос.
— Друзья так не стучат.
— А как?
Петров постучал правильно.
— Кто там? — раздалось из-за двери.
— Это мы, твои друзья, — сказал Петров.
— Друзья так не стучат.
— А как?
В дверь снова постучали.
Nexti
Неизвестно, сколько бы продолжался этот диалог, если бы не наступил Апокалипсис.
Кусочек аппетитного BREADа
Олег выпил, занюхал волосами Никифора и с неизмеримой тоской, исполненной дзен, бросил взгляд под стол. Там, в извечной затхлой тьме, где вторые сутки медитировал укуренный пятикурсник Василий, заползший туда в поисках мифического Халявы в преддверии госа — да, именно там покрывался пылью и плесенью символ сельскохозяйственных цивилизаций, хранящий светлые воспоминания о любящих руках пекаря, материнских дрожжах и внутреннем убранстве хлебозавода № 13. То был обыкновенный черный хлеб. Никифор поднял его и положил в рот.
На столе покоилась недопитая бутылка водки, порожний пакет из-под чипсов «Хрустец» и гнутая алюминиевая вилка, украденная в буфете. За окном пролетела Маргарита. Раздался предсмертный вопль Халявы.
Комната представляла собой классическое вместилище представителей маргинальной интеллигенции. Шторы присутствовали… в окне общежития напротив. На подоконнике стояли левые носки. Ленин над сиротливо пустующей кроватью Василия периодически подмигивал с портрета. Посреди помещения нефтяники бурили скважину.
Никифор, достав фонарик, просигналил Олегу азбукой Морзе: НАЛИВАЙ. Олег поднялся и отмахал другу флажками: НЕ ГОНИ.
Перед ними на столе лежала рукопись.
— Сюжет хромает, — сказал Никифор. — Множество линий, ни одна не завершена.
— Это хорошо, — глубокомысленно заметил Олег. — Заход на продолжение. Издатели такое приветствуют.
