Он вышел во двор, встал перед Семёном и руку протянул.
— Дай.
— На.
— Не. Ты положи на крылечко, а я возьму.
Семён рассмеялся так, словно бы его защекотали, и положил свистульку на крыльцо. Митька схватил её и отскочил в сторонку. Так, на всякий случай. Подул в свистульку — зашипело, воздух проходит.
— А ты зажми снизу пальцами да сбоку дырочку приткни.
Митька приладил, как слепой велел, и задул. Сперва ровно свистел, а потом стал перебирать пальцами дырочки. Конечно, музыки никакой не получилось, но в звуках был красивый перебор.
— Я ещё поиграю, ладно?
— Бери-кось! Это я тебе насовсем.
Митьке даже смешно стало — чего не надумал со страху! Беззлобный он, Семён-то. И до того хорошо Митьке стало, что захотелось слепому сделать доброе. Чего бы это только такое, подумал он.
— Это… самое… пошли на рыбалку, — вдруг предложил он.
— Когда же?
— А сегодня вечером.
— Пошли, коли не шутишь.
— А чего шутить? Ты жди меня.
— Буду ждать.
— В клубе сегодня играешь?
— Сегодня не играю. Петька весь вечер играет.
— Ну жди. Только никуда не уходи, ладно?
После школы, бросив сумку в форточку, взял в сарае удочки, пустую банку и — к Семёну. Слепой уже дожидался его во дворе, сидел на лавочке, зажав между коленями удочку. Значит, тоже ловить будет. Митька накопал в огороде червей, и они пошли к речке. Привёл Митька к своему тайному местечку — там, где речка поворот делала и начиналась плантация соседнего колхоза, недалеко от брода, где тягач на обрыве стоял — своим мотором воду на поливку подавал. Место было самое глухое, заросшее, со стороны невидное. Насторожили оба они удочки и сели, ожидая клёва.
Семён сидел, втянув голову, открыв рот, будто хотел чихнуть и не мог расчихаться, с лица не сходило выражение удовольствия. Короткую удочку он держал, опустив её к воде, и рукой всё время поддерживал, и весь напрягся, даже ухом чуть склонился к удочке, словно бы вслушивался. И надо же — подсёк здоровенного язя. Выбросил его в траву, определил на слух, куда стукнулся, но Митька опередил его, снял язя с крючка и опустил в ведёрко. Семён наживил нового червя, кинул в воду, а сам слушал, как язь плещется в ведре, и улыбался.
— Есть!
Это Митька вытащил плотицу — будь здоров, хороша, и запрыгал от удачи. И Семён порадовался с ним. И Митька — лов уж больно хорошо начался — на радостях решил попотчевать Семёна. Удочку воткнул в бережок, залез на поливные грядки, набрал в пазуху помидоров и огурцов. И сунул Семёну несколько штук.
