– Зять твой будущий, во как!
Не сказав ни слова, старушка передвинула кончик платка к глазам.
– Егор, – бодро вставил Егор и… поклонился.
– Уезжаешь, Семен? – как будто не видя гостя, слабо всхлипнула мама.
– Да, мать, все, крышка, вышло мое время. Собрался уже, чего уж. И ты перебирайся.
– Да как я квартиру-то брошу? – плачущим голосом отвечала она. – А Дашку?
– А на Дашку теперь у тебя прав нету.
– Чего ты мелешь? Чего ты такое мелешь, отец?
– Гляди! – Кузьмич подпихнул Егора к супруге. – Вот он, жених! Зять твой будущий!
Наконец Дашкина мама выплыла на свет и оказалась хоть совсем еще и не старушкой, но по виду совершеннейшим божьим одуванчиком: маленькая, худенькая, скуластенькая; несмотря на сдвинутый на лоб платок, чем-то неуловимо похожая на дочь; с печально распахнутыми аквамариновыми глазами, по-детски беззащитными на, возможно, даже когда-то красивом, но теперь уже увядающем, исплаканном лице, – она сразу вызвала у Егора прилив жалостливой симпатии, какую часто вызывают бесприютные старушки. И как противно стало ему за желание понравиться, словно он претендовал на жилплощадь.
– Какой такой зять? – не поняла она и уставила на Егора свои печальные глаза.
– А нас, мать, теперь не спра-ашивают, – развел руками Кузьмич.
– Да я ж как раз и пришел спросить! – воскликнул Егор, не ожидавший от Кузьмича такого нейтралитета.
– Это, что ль, жених-то? – словно разглядев наконец гостя, чуть надвинулась на него мама.
В голове Егора возникло облачко нехороших предчувствий, и он невольно распрямил плечи.
– Егор, – повторил он неуверенно.
Мама окинула его с ног до головы недоверчивым взглядом и поджала губы.
– Не согласна я, – обнаружила она нежданную твердость. – Считаю, рано Дарье замуж идти.
– Да какой же рано? – изумился Егор, покрываясь испариной. – Она ж моложе меня всего-то на год.
Но то ли туга была на ухо мама, то ли не желала его слышать, но обратилась опять к Семену Кузьмичу:
– Кто это такой? Мы его не знаем.
– Это жених. – Кузьмич нагнул к ней свое волосатое ухо. – Не слышишь, что ль?
– Я вижу, что жених. Но мы его не знаем. Нет мо его согласия.
– Могу представиться, – сказал Егор и, помолчав, добавил: – Егор.
– Это мы уже слышали, – услыхала его наконец мама, – это нам известно. А кто ты таков будешь, Егор?
– А вот Семен Кузьмич говорил, что вы все про меня знаете, что вам Даша про меня говорила.
– Даша-то говорила, да я не больно слушала, – отрезала мама и направилась в кухню с непримиримым видом, но на полпути вдруг повернулась и спросила: – И где вы жить собираетесь?
