– Я согла-а-а-сная, – распевает Зинаида.
Через две недели оказалось, что Доцент пережил большое разочарование – оказалось, металлоискатель указывал на скопища в нашем озере ржавых канцелярских скрепок. Не одно поколение учеников в проволочном цеху, и Серый в их числе, сбрасывали туда свой брак. Но каким образом ржавые кучи снесло от заводского берега на середину озера?
Кладоискатели не дрогнули, Доцент с Зинаидой съездили за другим прибором. Увезли воду на анализ.
Отец восхищался Доцентом. «Он дал, – диктовал мне отец в дерматиновую тетрадь, – своим подвижникам грандиозную задачу. Непосильную, захватывающую, как строительство БАМа. Или восстановление храма Христа Спасителя. Сподвижники любят его, благодарны».
По возвращении домой отец гнал меня, сонную, записывать услышанное-увиденное в дерматиновую тетрадь.
Новый, чуткий прибор был употреблен Доцентом и Степкой для розыска сокровищ во дворе Крёстной. Растолченного тазепама насыпали ей в чай, заперли дверь снаружи и провели изыскания. За парником – жерди и полиэтилен, – прибор намекнул. Когда яма была вырыта, из окна высунулась Крёстная и объявила своим мужским голосом:
– Без меня отыскание не может быть успешным. – И добавила вовсе неожиданное: – Без моей книги вы не будете взысканы милостью Фортуны!
Кладоискатели в очередной раз были ошарашены ее словесами куда больше: откуда знает слово «Фортуна»? – нежели ее стойкостью перед тазепамом. Пятикратную дозу всыпали, ополовинили мамин запас.
Выпущенная из дома, Крёстная осмотрела яму и велела перенести сюда уборную, что Степка с Доцентом немедленно исполнили.
«…Самообладание?.. Скорее мудрость, – диктовал отец мне в дерматиновую тетрадь. – Крёстная великий человек. Я-то ожидал увидеть драму обманутой доверчивости. Но откуда эта лексика? „…взысканы Фортуной“? И обозвала Степку недоглодышем, „объедком“ и каким-то „ерестуном“. Сходил, выспросил у Крёстной, ерестун, – оказалось, – ребенок, проклятый родителями».
ПОХОД ЗА РЕКУ С КРЁСТНОЙ НА РУКАХ
Я давно убеждала Крёстную пойти в лес. А нынче была ночь Ивана Купалы! Как тогда, восемь лет назад, когда мы с Серым напугали друг друга до полусмерти.
– Крёстненькая, берите «Цветник», – говорила я про книгу черной магии. – Сегодня или никогда! Мы отыщем национальное богатство России!
– Жить мне осталось неделю, корыстолюбцы окаянные! Дайте мне умереть спокойно! Не нужен мне клад, поди вот лучше, дай мне тот ящичек, – посмотрю, не заплесневели ли сухари.
