— Помогите, пожалуйста! — крикнула я защитникам природы. — Он ведь за вас отдувается!
Кто-то из них ответил, когда я уже отвернулась:
— Оказывается, у них есть разрешение мэра. Все законно.
Другой голос позвал:
— Пойдемте, Пол! Зачем вам геройствовать? Они ведь не ядерные отходы собираются закапывать.
"Вы бы и тогда не пошевелились", — подумала я и спросила у Пола:
— Действительно, законно?
Его серые глаза были удивительно спокойны и чисты, словно озера Британии, как я себе их представляла.
— Это не может быть законно, — твердо ответил он. — Ваш мэр — не есть Бог. Здесь очень мало леса и очень много заводов. Нельзя убивать деревья. У вас огромные… пустыри, чтобы строить.
— Слушай, мистер, ты, может, русских слов не понимаешь? — снова вмешался бригадир. — Сказать тебе кое-что по-английски?
Бартон невозмутимо напомнил:
— Здесь дама. Я вас понял.
— Дама слышала это и по-русски, — ухмыльнулся тот. — Она ж из местных.
Вдруг он схватил меня за руку, едва не вывихнув кисть, и отшвырнул к дороге, по которой я пришла. Я лишь успела пискнуть:
— Пол!
А им только того и надо было, потому что англичанин рванулся на зов, и в тот же момент взвыла пила, взметнулся фонтан ссохшейся крови той самой сосны, которую мы пытались защитить. Кто-то ударил Пола в спину, он упал возле меня, но тут же сел и горестно застонал:
— О…
— Я только помешала вам, — признала я в раскаянье. — Я все испортила!
Словно только сейчас вспомнив, Пол обратил ко мне внимательные глаза и вдруг сказал:
— Очень храбрая девочка.
— Я?!
— Очень. Вы даже не знали… в чем дело.
— Я не храбрая. Я просто не успела испугаться.
Я не стала говорить ему, что я — попросту сумасшедшая. Он все равно не поверил бы, потому что сейчас я выглядела вполне нормальной.
— Я проиграл, — бесстрастно произнес Пол. — Я всегда проиграл…
"Проигрывал", — мысленно поправила я.
— Их много, мистер Бартон. А вас не поддержали даже ваши друзья.
Он мотнул головой:
— Это не друзья. Они видели, что я гулял в этом лесу. И позвали.
— А я вас тут никогда не встречала.
Но Пол не ответил. Он сидел, вытянув на траве кровоточащую ногу и обхватив колено другой. Теперь я разглядела, что короткие седые волосы прорежены поперек узкой плешью, которая отделяла ровный, как у малыша, чубчик. Пол заметил, что я смотрю на него, и часто заморгал, но ничего не спросил. Тогда я сама заговорила:
— Вам надо перевязать рану. Подождете? Я сбегаю домой и принесу бинт. Я живу совсем близко.
— Помогите мне, — попросил он. — Я не хочу быть здесь.
