— Нет. Они становятся такими, какими должны были быть. А ещё всякая мерзость может обретать там физическую форму.
Не знаю, как вам, но мне это показалось увлекательным. Конечно, Кария пыталась не допустить совершения очередного безрассудного поступка. Она хотела сделать как лучше. Но она не учла одной простой истины, той мелочи, которая окончательно перетянула чашу весов, определив моё решение. Кария не учла того, что русским человеком любое предупреждение об опасности, вплоть до таблички «Не влезай — убьёт!», воспринимается как прямое руководство к действию. Причём то самое «не», начисто игнорируется.
— Тебе стоит слушать меня, — продолжала тем временем Кария. — Я знаю гораздо больше тебя. И больше тебя понимаю. В конце концов, у меня тысячи лет опыта за плечами…
— Зато у меня пупок есть, — задумчиво ответил я.
Несколько секунд дриада молча глазела на меня, а затем воздела руки к небу и проговорила:
— О, олимпийцы, внемлите! в свидетели вас призываю! Что за суровое мне наказание — жить с идиотом?!
Мне хотелось ответить ей в подобном стиле, но Кария оборвала меня:
— Ешь давай! — сурово приказала она. — А то пальцем в рёбра ткну.
Я потёр ладонью повязки у себя на груди, и не стал продолжать. На всякий случай.
Я вышел из дома, пока Кария ещё спала. Каждый шаг отдавался гулким эхом в густых синих сумерках, наполнивших собой тихие улицы. Изморось, висевшая в воздухе мелкими каплями, холодными прикосновениями ощущалась на коже лица и подобно пылинкам светлыми точками оседала на стёклах очков. Воздух был ещё ночным — пах влажной землёй и цветами. Казалось, что во всём городе не было слышно ни единого звука. Фонари гасли один за другим; до рассвета оставалось всего пара часов, но небо уже начинало менять цвет — я видел тёмные полоски облаков, медленно ползущие в чернильно-синей вышине.
Будет дождь.
Я помнил обещание, которое дал, и не хотел нарушать своего слова. Мне придётся быть предельно осторожным и незаметным, чтобы избежать опасностей. Мне придётся управиться за то малое время, что у меня осталось, пока Кария не обнаружила моё отсутствие.
— Прости, Кари, — сказал я, остановившись посреди пустой, тёмной дороги. — У меня нет иного выхода… Таро! Я согласен!
