Действительно, за что его двухгодичника любить? То, что профессионалу-кадровику дается потом, кровью и годами лишений, любителю-выскочке, для которого служба в армии не профессия, а лишь короткое веселое приключение, дается на знаменитом блюдечке с голубой каемочкой.
Особенно раздражает порою даже приводит в бешенство, порядок присвоения «этим карасям» очередных званий. Двухгодичник полтора года ничего не делает, только гадит, да водку пьет, а ему бац, и старшего лейтенанта присвоили. Да за эту звезду кадровому три года на взводе рылом землю пахать. Вот ведь несправедливость какая! Ходят эти двухгодичники, нос кверху, старших не уважают и на все им наплевать — лишь бы до дембеля дотянуть как-нибудь.
И действительно, «студент», в отличие от кадрового, лишен необходимости лебезить перед начальством. Что бы там ни случилось, у него одна перспектива — дембель.
Но, прежде всего, гусь-двухгодичник смешон. Гусь-двухгодичник — это карикатура, это мультфильм «Ну, погоди!» и книга «Двенадцать стульев» вместе взятые. Начнем с того, что это просто ряженый в чужое и поставленный не на свое место человек.
Нелепость военной формы на гражданском — это еще полбеды, самый смех, вся комичность ситуации в том, что этот ряженый военный вместо того, чтобы вести себя тихо и скромно, порою пытается изобразить из себя гвардейского удальца — поручика Ржевского, лихого командира и отчаянного повесу.
Вот идет он — герой срочной и действительной служб. Спина сутулая, брюхо (пять лет в пивном баре прошли не даром) — торчком впереди. В отличие от кадрового гуся, гусь-двухгодичник сразу оценивает достоинство повседневной формы «не для строя», то есть ботинок и брюк на выпуск.
Ему ведь бриджи в ателье не подгоняли, ему на складе пьяный прапорщик выдавал, ну и конечно размер попутал. Теперь в этих, с позволения сказать, галифе и без того толстый двухгодичный зад выглядит просто вызывающе омерзительным. Из-за жирной талии и толстого зада, «этого выскочку» часто со спины принимают теперь за крупное начальство, и если приходится обгонять, кадровые переходят на строевой шаг и козыряют, кося взгляд на незнакомого старшего офицера, однако, разглядев лейтенантские звезды, тут же плюются.
Итак, он начисто лишен выправки и одет как чучело, но это далеко не все пороки офицера-любителя. Послушали бы вы, как он командует своим бедным взводом, а то и того чище — ротой или батальоном, когда ему случается быть дежурным.
