Через полчаса, взбодренный умыванием и тремя литрами выпитой из-под крана холодной воды, Валера вернулся в комнату и теперь мог уже адекватно воспринимать безрадостно-угрюмую картину похмельного развала. Центром этого развала был стол, некогда принесенный из учебного класса или ленинской комнаты, о чем свидетельствовали вырезанные на его коричневой поверхности слова: Бухара, дембель, Светлана и ДМБ-77. Липкую от пролитого портвейна поверхность стола устилали беломорные окурки, горелые спички, хлебные крошки и прочий мелкий мусор. Окурки были везде — в пустых консервных банках из-под рыбных фрикаделек, в опустошенных вчерашним разгулом бутылках, на полу и даже в мраморной плите недоеденного холодца по пятьдесят четыре копейки за кило, и без того почти несъедобного. Кроме окурков, на полу валялись в необычайном множестве голубые кальсоны, пустые портвейные бутылки, хромовые и юфтевые сапоги, носки, портянки, а также газеты — центральная «Красная звезда» и бригадная «За родину».
Телевизор по-прежнему мерцал в углу, наполняя комнату сверлящим гудением.
Офицеры уже проснулись, все еще в голубых кальсонных гарнитурах. Кто уже сидя, кто, пока лежа, каждый индивидуально пытаясь бороться с синдромом похмельной ломки.
Грицай, жопа, я ведь говорил тебе, оставь одну бутылку пива на утро, нет же, выпил вчера, гадина
Валера, воды подай, будь другом!
Раз, два, четыре, восемь, — двенадцать бутылок охерачили вчера, без пива!
И еще Юра заходил, у него две бутылки «старки» было.
Погуляли!
Комната оживала, наполнялась звуками двигаемой мебели, скрипящих панцирных сеток и перекатывающихся по полу пустых бутылей.
Теперь бутылок сдадим рубля на четыре.
Мужики, кабак уже через полчаса открывается, сейчас по рублю на тачку и в «Вечерние Зори».
Лучше в «Якорь», там и пиво точно будет и тушеное мясо в бульоне с похмелья — то, что надо!
Я не поеду, ребята, мне в роту надо, я сегодня ответственный.
Куда ты с такой рожей! Позвони дежурному, скажи, чтоб старики за порядком посмотрели и айда с нами!
По мере вставания, одевания и прочей утренней суеты, перемежавшейся беззлобной бранью и сальными шуточками, на смену похмельной угрюмости приходило состояние возбужденного ожидания b{undmncn дня, который сулил и водку и закуски, и может быть, амурные приключения.
По очереди, поскоблив рожи Кешкиной электробритвой, натянув поверх кальсонных гарнитуров брюки, рубашки и кителя, офицеры в значительной мере преобразились, приняв вид вполне приличных людей, несколько утомленных делами и бессонницей. После недолгих пререканий решили ехать в «Русское застолье» и, наконец, облачившись в шинели, радостно хлопая дверьми, выкатились на улицу…
