Выменяв у хмурого паренька три луковки на пять помидорин, Радим для виду покружил по площади, пытаясь по обыкновению переброситься с каждой торговкой парой веселых словечек, и вскоре обнаружил, что отвечают ему неохотно, а то и вовсе норовят отвернуться. Потом он вдруг споткнулся на ровном месте, чуть не рассыпав заметно позеленевшие помидоры, - кто-то, видать, пробормотал пожелание издали. "Да что же это! - в испуге подумал Радим, хотя и продолжал простодушно улыбаться сельчанам. - Ведь и впрямь со всеми поссорит!"
Как бы случайно оглянулся на Грачиху и замер, уставясь на корзину с червивыми яблоками.
- Эх! - сказал он с восхищением. - Посылала меня благоверная моя за хлебом, но уж больно у тебя, Грачиха, яблоки хороши! Наливные, румяные, ни пятнышка нигде, ни червячка... Меняем, что ли?
Сурово поджав губы, Грачиха глядела в сторону.
- Шел бы ты лучше, словесник, домой, - проговорила она наконец. Учил бы ты ее и дальше словам своим... Только ты запомни: каким словам научишь - такие она тебе потом и скажет!..
- Каким словам, Грачиха? Ты о чем?
Грачиха спесиво повела носом и не ответила. Радим растерянно оглянулся. Кто смотрел на него осуждающе, а кто и с сочувствием. Он снова повернулся к Грачихе.
- Да молодая она еще! - жалобно вскричал он. - Не сердись ты на нее, Грачиха! Сама, что ли, молодой не была?
Но тут на краю пыльной площади возникла суматоха, торговки шарахнулись со вскриками, очистив свободное пространство, в котором, набычась, стояли друг против друга два человека. Драка. Ну и слава Богу - теперь о них с Лавой до вечера никто не вспомнит.
- А-а... - повеселев, сказала Грачиха. - Опять сошлись задиры наши...
Радим уже проталкивался сквозь толпу к месту драки. Задир было двое: один - совсем еще мальчишка с дальнего конца села, а второй - известный скандалист и драчун по кличке Мосол. Оба стояли друг против друга, меряя противника надменными взглядами. Сломанные корзинки лежали рядом, луковицы и картофелины раскатились по всей площади.
- Чтоб у тебя ноги заплелись... - процедил наконец Мосол.
- ...да расплетясь - тебя же и по уху! - звонко подхватил подросток. Тело его взметнулось в воздух, послышался глухой удар, вскрик, и оба противника оказались лежащими в пыли. Потом вскочили, причем Мосол держась за вспухшее ухо.
Торговки снова взвизгнули. Радим нахмурился. Слишком уж ловко это вышло у мальчишки. "Да расплетясь - тебя же и по уху..." Такие приемы раньше были известны только словесникам.
