Доносилась унылая арабская музыка.
И скучающий в гостиничной лавке араб принимался приплясывать ей в такт, а когда грянет повеселее, то и вовсе кружиться в обнимку с большим надувным дельфином…
Гурии топлес…
Целые рощи несравненных женских ног…
Амброзия местного розлива в бокалах на бумажных салфетках с вензелем отеля…
Стоял тот благодатный для вертихвосток сезон, когда днем можно продемонстрировать купальник, состоящий из двух веревочек, а за ужином – вечернее платье.
Вот только с луной тут непорядок.
Желтоватую и подвядшую, ее вывешивают с опозданием и не совсем на том месте.
А однажды и вовсе выложили на крышу школы водолазов, с объеденным боком.
Ох, кромешная тьма египетская.
Свернутые полотняные зонты торчат вокруг бассейна как белые кипарисы, напоминая, что где-то – зима.
И только повешенные на просушку на корме катера страшные водолазные костюмы шевелят в лунном свете черными рукавами, как души грешников.
Но кто сказал, что «для жизни вечной»?
К концу второй недели кожа от солнца и морской воды приобретает такую мягкость, что впору делать кошельки.
У вас окончательно вырабатывается райский режим с купанием до завтрака, сигареткой за плетеным столиком на краю терраски, размышлением в шезлонгах, плаванием до буйков, душем перед обедом и вечерним бокалом вина над морем – и делается понятно, что пора уезжать.
Благородная куротная скука становится приправой ко всякому блюду, что ни закажи.
Вы начинаете понимать вечную печаль гостиничной прислуги: только начнешь узнавать постояльца, как тот съезжает.
И все чаще поглядывать в ту сторону неба, где, распушив дюралевые перья, медленные большие самолеты заходят, как ангелы, на посадку.
Солнцеморепальмы…
Хургада – Шарм-эль-Шейх – Хургада
Октябрь 2002, декабрь 2003, декабрь 2004
Тут все дно утыкано букетами.
Оглядывая их, точно в цветочной лавке, проплывает, развевая чадры, короткая вереница здешних рыб, медленно и чинно, как арабская семья.
Другие, вроде маленьких тельняшек, плывут, шевеля рукавами.
Третьи, цветов украинского флага, просто полощутся на водяном ветерке.
В кораллах и губках утопает полусгнивший киль разбившегося на рифе судна. С ржавым винтом, с развалившимися на обе стороны деревянными ребрами – похоже на хребет объеденной скумбрии, оставленный на тарелке.
Стайка крошечных изумрудных рыбок обсела ветвистый коралл – так облепляют дерево птицы.
Они тут вообще похожи на экзотических птиц, только не так пугливы.
Вот одна полнотелая в желто-синей пижаме выплыла из чащи и принялась танцевать, вовсе не думая убегать.
