Ночное купание в бассейне под звездами на гостиничном белом боку и теми, что на небе.
Голубая вода в форме громадной человеческой ступни.
Оазис посреди пыльного и душного незасыпающего Мадраса.
От обрывков музыки, автомобильных гудков и голосов он высоко отгорожен арчатой белой стеной.
В каждой арке плывет по светящемуся молочному шару.
Их отраженья плывут в растревоженной купальщиками воде вместе с колеблющимися многоэтажными огоньками гостиничных окон.
И плывет опрокинутая горбушкой вниз половинка луны в темно-синем высоком декабрьском небе, огороженном этими арками, и вереницей молочных фонарей, и гнутыми, точно раздутыми ветром, пальмами.
Приятно быть гостем на празднике жизни.
В этом и заключается смысл цивилизации, от Рима и до наших дней.
Разрисованный храмовый слон благословил меня тяжелым мягким хоботом.
Уличные торговцы предлагали какие-то снадобья со своих лотков, уставленных латунными баночками.
Красный, с белыми маркизами полицейский участок походил на китайский ресторан.
Железный столб я обнимал в кромешной тьме.
Меня впустили ночью за несколько рупий.
Лунная мечеть чернела развалинами восьми индийских храмов.
Привратники у входа играли в карты.
В бесконечных припортовых рядах, набитых контрабандой со всего света, торговались, рисуя и зачеркивая цифры на бумажке, а то и просто на руке.
Так, верно, выглядел базар в Вавилоне сразу после смешения языков.
Я видел священные узоры, нарисованные прямо на земле перед домашней ткацкой мастерской.
Индия, ты прошла, как проходит в океане неожиданно большая волна, оставляя по себе только белую пену и перламутровые осколки разбитых раковин.
В огненном кольце танцует многорукий бог Натеша.
Мадрас – Нью-Дели
Декабрь 1989
