Читаю книгу «СС. Орден «Мертвая голова», особо полезной информации там нет, да и автор все время перескакивает из одного года в другой – из сорок четвертого в тридцать второй – и так постоянно.
Подошел церковный охранник (не тот, о котором я писал выше, а другой, «старый» – из «21 дня»):
– В майке нельзя сидеть на территории больницы.
– Так жарко ведь…
– Нет, нельзя.
– С волками жить – по-волчьи выть…
– Вы всегда улыбаетесь, когда вам плохо? – спросила у меня Ауэрбах.
– Нет, ну что вы, – ответил я в обычной своей манере, – просто вы мне симпатичны и я хочу вам понравиться.
За те полтора часа, что я ее ждал, поговорил еще с несколькими пациентами «нормального» сектора. Все они говорят, что лечение им не помогло, и даже стало, наверное, хуже (некоторые там уже три недели).
Я, со своей обычной простотой, передал эти слова Ауэрбах. Она ужасно обиделась и начала сетовать на их неблагодарность.
Кого они там могут вылечить? Кого? На этом постоянно обновляющемся конвейере? За то время, что я ждал ее, она была занята только посетителями, но не пациентами.
Колеса, может быть, помогут, хотя хрен его знает, на меня почти совсем не действуют таблетки, такой организм, где иному хватит одной таблетки – мне нужно десять.
20.08.2009 (четверг, утро)
Спал плохо.
Бодрость и торжество материи жирно-богатого человека начинают утомлять.
По телеприемнику передача про мою любимую Печерникову.
Какая все-таки феноменальная женщина! Если искать хоть какое-то подобие Марины в постмаринином мире, то это, наверное, и будет Печерникова.
И тоже, кстати, лечилась от алкоголизма.
Весь день жара. В субботу выписывают.
Ездил в город на допрос (ничего хорошего), повидался с женой.
Что будет дальше – не знаю.
По-видимому, ничего хорошего, но так, конечно, думать неправильно.
Были бы деньги… Но денег нет.
Читаю Лескова, оказывается, душевный писатель, впрочем, как я и предполагал.
Ходил к психологу. Цифровые тесты, как и в прошлый раз, я прошел, по ее словам, феноменально быстро. С запоминанием двенадцати зрительных образов за десять секунд вышло хуже: десять, десять, семь, девять, одиннадцать.
Потом нужно было распределить рисунки по категориям. Я разложил их на категории, как я их назвал, «Сельские мотивы», «Движущиеся механизмы», «Спортсмены», «Вода», «Рабы», – и оставил три карточки вне категорий, хотя по-ихнему, наверное, вышло неправильно. Например, рабочего с тачкой я положил к рабам (ко всяким рабочим лошадям, тянущим повозку), а рисунок фабрики с дымящимися трубами оставил вне категорий.
