– Пора уж и по домам, народ, скоро метро закроется, – сказал кто-то.
– Одиннадцатым номером пойдем, – засмеялись ему в ответ.
Что-то такое произошло со мной, я забыла про Женьку, про малиновый куст, желтый кабриолет и маму с папой.
Мы с Лешкой были в разных углах комнаты, между нами танцевали и веселись гости, а мне казалось, что звучит лишь гитара, и никого нет, кроме нас двоих. Мы просто не могли оторвать глаз друг от друга.
– Не уходи, придумай что-нибудь, – читала я в Лешкиных глазах.
– Я не хочу уходить, но не могу найти причины, чтобы остаться, – говорили в ответ ему мои глаза.
– Если хочешь остаться, останься просто так, – умоляли его глаза.
– …
Иногда ветер закручивал тюль и разделял наши взгляды, тогда Лешка отводил рукой штору, словно убирал прядь волос с лица.
Как душно! Словно воздух заканчивается. Жаркая и тягучая как кисель июльская ночь вползает в квартиру через все окна.
Я вышла на балкон, выходивший на набережную, и села прямо на плиточный пол, который раскалился за день, и еще не успел остыть. Напротив, за рекой, еще подмигивал огоньками парк Горького. По реке скользил прогулочный пароход, украшенный разноцветными огнями, и оттуда доносились обрывки какой-то песни и заливистый женский смех.
А на бездонном июльском небе пылали мириады звезд, сияние их не могли приглушить даже городские огни. Мне вдруг показалось, что все окружающее отступает куда-то, а я лечу к этим звездам. Или звезды сыплются на меня, окутывая голубоватой вуалью. Чтобы отогнать морок, я тряхнула головой.
Кто-то осторожно дотронулся до моего плеча… Кто-то… Я, знала, кто.
Леша пододвинул мне стоящий в другом углу балкона шезлонг и помог подняться с пола. Пока я усаживалась, он принес два бокала венгерского мурфатляра.
Глоток вина еще больше перепутал мои мысли. Но не успела я сделать еще один глоток, как на балконе появился Киселев.
– Леха, я краду у тебя эту мадмуазель, чтоб в целости и сохранности доставить ее домой.
Квартира была уже почти пуста, голоса доносились из прихожей. Лешка умоляюще глядел на меня, но я решительно взяла свою сумочку.
Дверь за нами с Петькой захлопнулась. Мы потихоньку пошли вниз по лестнице, не вызывая лифта. Уже почти у первого этажа я услышала сзади мелкие и быстрые женские шажки и обернулась. Ко мне полупрозрачным мерцающим облачком спускалась… Мэрим.
– Ты должна вернуться, или простишь себе этого никогда!
– Да, конечно!
– Ты с кем там говоришь? – спросил Петька.
