– Ничего вообще не писал. Как вернулся к жизни после клинической смерти, сразу начал писать.
Он сказал об этом так просто. Вот и объяснение слишком ранней пенсии. Черт, в который раз сегодня я пожалела о том, что я журналистка. Ведь я должна об этом написать. Какой заманчивый поворот… Возвращение космонавта с того света – да сразу в писатели!
– Не пишите, – пожал плечами Климов.
– А вот вам почему хочется, чтобы о вас написали? – вдруг прямо задала я ему свой обычный хамский вопрос, но не Климова бы им припирать к стенке.
– Мне? – крупный человек растерянно развел руками. – Да у меня и в мыслях этого не было. Мне позвонил старый друг, поговорили о том о сем, он имеет сейчас отношение к телевидению. Вот он и предложил какую-то статью или передачу… А я согласился. Возможно, я был неправ. С другой стороны, я не увидел бы вас.
– Романтично, – кивнула я. – Давайте обедать. И прогуляемся, если можно. Я бы хотела посмотреть ваш город. А домой поеду очень поздно, когда схлынет поток машин.
– Оставайтесь до завтра, – спокойно предложил Климов.
Я посмотрела на него и еще раз подумала, что с бородкой он был бы точно образцовым детским писателем.
– А без бороды никак? – усмехнулся он.
– Почему? Я же вам сказала. То, что вы пишете, – отлично и прекрасно. Это нужно как можно быстрее опубликовать в хорошем издательстве. Только надо бы найти художника. Хотя… Вы сами не пробовали нарисовать иллюстрации?
Климов кивнул куда-то за мою спину. Я обернулась. Надо же. В таком крупном человеке, полжизни проведшем на тренажерах, готовившемся и так и не полетевшем, как я понимаю, в космос, живет абсолютный ребенок. А кто же, кроме маленького мальчика, мог вылепить и раскрасить все эти фигурки? Вот сам лягушонок, вот его подружка, вот паучок, сломавший сразу три ножки…
– А вот и их приключения… – он достал тонкий альбом для рисования и протянул мне.
Я рассматривала аккуратно сделанные рисунки и только диву давалась. Это целый прекрасный, волшебный мир, который откуда-то возник в голове у стоящего передо мной человека.
– Немножко не в той последовательности, – ответил мне Климов.
Кажется, я стала привыкать, что вовсе не обязательно произносить вслух то, о чем я думаю.
– Видите, а вы боялись, что на это уйдут годы, – ответил на мелькнувшую у меня мысль Климов. – Нет, мир не возникает в голове. Это как-то иначе. Ощущение, что я просто заглянул в небольшое окошко, которое открылось почему-то именно для меня. Что этот мир существует в реальности, что я не написал и сотой доли того, что там происходит. Написал лишь то, очевидцем чего сам оказался… Это звучит странно?
