Сама не знаю, почему сейчас я это сказала. Я увидела, как улыбнулся Климов.
– Да? Правда? И что же вы пишете? Фантастические повести? О других планетах и мирах?
– О том, как два космонавта заблудились на планете, населенной гуманоидами. Вот представьте, нет. Вся философия этого написана Стругацкими, мне добавить нечего.
Я внимательно смотрела на Климова и, наконец, поняла, чего же ему не хватает. Небольшой округлой бородки, аккуратной, с легкой сединой. Не той, в которой застревают во время необузданных трапез и возлияний крошки. А бородки настоящего сказочника, пишущего для детей хорошие, добрые книжки.
– Правильно, сказки, – кивнул Климов.
– Вы публиковали их?
– Пока нет.
– А можно мне взглянуть?
Я, кажется, даже не успела подумать, правильно ли я делаю, что прошу у него почитать сказки. А вдруг они окажутся слабыми и неинтересными? Ведь я не возьму на себя такого права сказать ему об этом.
– Я читал их соседским детям, – ответил мне Климов и одним движением пододвинул ко мне ноутбук, стоявший на другом конце большого стола, за которым я сразу нашла какое-то очень удобное место. – Они-то и подтолкнули меня писать дальше. Не уроните свой диктофон. Требуют и требуют продолжения. Я не обольщаюсь, они ничего практически не читают, для них в новинку. Но… Вы не поверите, мне самому нравится читать то, что я написал давно и уже забыл.
«А то! – подумала я. – Неужели найдется поэт или прозаик, который откажется снова и снова читать им же самим и написанное? И каждый раз, как в первый».
– Но вы совсем не злая, – ответил мне на мои мысли Климов. – Просто у вас так мозги устроены – вы умны и насмешливы.
Нет, к этому, наверно, нельзя привыкнуть. Или придется очень долго привыкать…
– Мне нравится ход ваших мыслей, – улыбнулся Климов. – Читайте, милая Лика. Остано´витесь, когда станет скучно.
Я вышла в сад, села на большие деревянные качели и стала читать. Я читала до самого обеда. Улыбалась, смеялась и разве что не всплакнула над приключениями и маленькими бедами чудесного лягушонка и его друзей – кузнечиков, бабочек, светлячков. Я давно не читала такой замечательной прозы – легкой, воздушной по слогу, увлекательной и остроумной. Я почему-то сразу представила себе Женю Апухтина с этой книжкой. Может быть, она бы отвлекла мальчика от его страхов? От дядьки, проходящего сквозь стены, поджидающего Женю под лестницей…
– Очень интересно, – совершенно искренне сказала я Климову, вернувшись в дом. – У вас просто талант. Неужели вы раньше ничего такого не писали?
