Вот неужели? Надо присмотреться к себе. Я, конечно, редко встречаю добрых журналистов, но вот злая ли лично я?
Я просмотрела в Инете все, что можно было прочитать про Герду, заняло это не так уж много времени. Понятно было, что Герда годами сообщает о себе только то, что считает нужным для своего образа, и тщательно прячет все, что не имеет отношения к ее творчеству. Что ж, это ее право, и я лезть за кулисы ее маленькой карьеры не собираюсь – маленькой с точки зрения вечности, о которой никогда не надо забывать, особенно в моей суетной и сиюминутной профессии.
Заехав за Верочкой, пребывающей после больницы в приличном состоянии (вот сейчас бы как раз и в институт готовиться!), я отправилась за город, в один из новомодных поселков, куда несколько лет назад одной из первых поселилась Герда. Правильно, кстати, сделала. Если иметь в виду, что, сняв очередное бальное платье, Герда вот уже пять лет становится просто заботливой бабушкой. А детей лучше растить вдали от Рижской эстакады, где раньше жила Герда, – кто-то услужливо поставил ее точный московский адрес в Интернете.
Да, не хотелось бы мне быть на месте ни одной нашей звезды, особенно музыкальной или киношной. Представить себе страшно, что я не могла бы спокойно прогуляться по бульвару перед сном или пойти в книжный магазин, не рискуя стать центром всеобщего внимания. Хотя, может быть, для кого-то это и есть смысл жизни – стать центром внимания и ходить, греясь в лучах всеобщего интереса и любопытства. Только вот тепло ли от чужого любопытства или, скорее, наоборот?
То ли я слишком зло думала о Герде, то ли она оказалась умнее, чем я предполагала, но встретила она меня довольно радушно и просто. В обтягивающих джинсах, изящно расшитых стразами, в безыскусной маечке нежно-фиолетового цвета Герда казалась моложе и милее, чем в своих обычных пышных дворянских платьях.
– Приятно ли вам быть в центре всеобщего внимания вот уже… м-м-м… много лет? – с ходу просила я именно то, о чем думала по дороге.
– Давайте договоримся, что вы не будете признаваться, что под мои песни плясали в детском садике летку-енку, ага? – улыбнулась Герда.
Она заметила мою заминку и не преминула воспользоваться слабостью. А излишняя щепетильность журналиста – не есть ли его слабость? Дали хирургу в руки скальпель, так он должен им резать, а не щекотать. Да и где границы того, что называется личной территорией? У наших звезд эта граница весьма сомнительна. То им хочется, чтобы о них знали больше, чем они сами знают о себе. То не могут ответить на самые невинные вопросы, чтобы не укусить собеседника.
