– У меня нет бабушки! – ответила Верочка.
Я отметила про себя, что говорить она стала лучше. То ли пощечина подействовала, то ли бег с препятствиями по квартире, а скорей всего, молодой симпатичный врач. Вот лучше бы с таким врачом встречаться, чем с развратным, ускользающим Еликом. Пусть даже у врача и нет ничего, кроме диплома о высшем образовании, комнаты в родительской квартире да серых глаз, хороших и улыбчивых.
– А где ж ты таблетки эти взяла? – продолжая легко разговаривать с Верочкой, врач подошел к ней и внимательно осмотрел ее. – Ну-ка… А что, ты не чувствуешь, когда я здесь нажимаю?
– Нет…
– Через какое время промыли желудок? – обратился он ко мне.
– Да я же не знаю, сколько она проспала… Она сама проснулась.
– Ясно. В больницу поедем.
– Нет! – опять вскрикнула Верочка.
– Вы хотите ее в психиатрическую больницу отвезти? – спросила я, почему-то уверенная, что делать этого не нужно. Вот только не хватало сейчас Верочке оказаться в такой компании.
– Да зачем!
Врач посмотрел на меня своими чудесными глазами, а я машинально посмотрела на его руки. Кольца нет… Сейчас такая удобная мода – мужчины стали носить обручальные кольца. Это очень правильно. Вот увижу сейчас кольцо и постараюсь не задерживаться в его глазах… Но кольца у врача не было, хотя это ни о чем и не говорило. Может, он просто не следует новой буржуазной моде, советующей каждый свой брак отмечать новым колечком на пальце, – и самому веселее, и людям понятно. То было кольцо толстое и широкое, теперь тоненькое и резное… Следующее можно с бриллиантиком для разнообразия купить…
– Просто поставим капельницу, – продолжал тем временем симпатичный врач, – надо нейтрализовать действие таблеток, уже все всосалось… Да и посмотреть, как рефлексы… Отвезем в терапию. У тебя же, красавица, отравление, правда? А не попытка уйти в мир иной… Что скажешь?
– У нее, доктор, кроме отравления, еще беременность. Так что… – ответила за девушку я.
Доктор только присвистнул и покачал головой.
А Верочка не хотела ничего говорить, думаю, что ей было очень плохо. Тяжелая, душная пелена, от которой не сбежать, с ней можно только, слиться и перестать ощущать себя инородной частицей, которой все время плохо, тяжело, никуда не ушла.
Верочка проснулась, а мир – такой же. Поэтому впереди у нее был долгий путь к нормальной жизни, когда утро кажется утром, а не очередным мучением, незаслуженным и невыносимым. Долгий путь, если кто-то вдруг не вытянет ее одним движением оттуда. Учитывая Верочкину крайнюю молодость, это резкое спасительное движение для нее очень возможно. Вот влюбится в сероглазого врача по дороге в больницу – и пелене нечего будет делать в Верочкиной душе. А если бы еще и врач оказался свободным и разглядел в бледно-зеленой, еле говорящей Верочке очень милую юную особу, нежную и податливую, ужасная реальность мигом бы превратилась в прекрасную сказку.
