Джана молчала.
— Мне не требуется от вас ни подтверждения, ни опровержения моих слов, — продолжал Ракс. — Моя организация знает об этом все. Но где находится пропавшая планета? Почему она имеет такую большую ценность?
— На кого вы работаете? — едва слышно спросила девушка.
— Это вас не касается. — Ракс произнес свои слова довольно мягко, так что Джана не обиделась. Главари мафии на Ирумкло в случае надобности легко шли на убийство.
— Вы ничем не обязаны Аммону, — настаивал чужак. — Скорее наоборот, должны не любить его. Ведь любой, кто предпочитает работать независимо и составляет таким образом конкуренцию увеселительным заведениям, обязан платить за так называемое покровительство.
Девушка вздохнула:
— Не он, так другой — какая разница.
Ракс вынул пачку банкнот и потряс ими в воздухе. Раздался характерный хрустящий звук. Джана на глаз оценила сумму: с ума сойти, не менее десяти тысяч!
— Получите, если ответите на некоторые мои вопросы, — пояснил космический урод. — Может статься, это только начало.
Терранка нервно затянулась, чтобы выиграть время и подумать.
«Если дело окажется слишком рискованным, я всегда смогу пойти к Аммону и сказать, что меня обманули. Конечно, четырехногий мерзавец тут же узнает, что его выдали, и тогда придется бежать».
Приступ бессильной ярости:
«Ну нет, больше меня никто не заставит бежать!»
Тщательно подбирая слова, она произнесла:
— Они объяснили лишь самое необходимое. Вы же понимаете, что им выгодно держать главную информацию в тайне вплоть до момента вылета. Ваши догадки в принципе справедливы, но я мало что могу к ним добавить.
— А Флэндри ничего не говорил? Джана наконец решилась:
— Ну хорошо, давайте сюда деньги.
Забрав пачку, она пересказала то, что открыл ей пилот. (Они провели две на удивление приятных ночи. Однако сейчас лучше об этом не вспоминать.)
— Он пока не знает ни координат, ни типа звезды. Известен только состав металлов. Планета должна быть где-то недалеко от заданного маршрута. Однако, по его словам, возможны тысячи вариантов.
— Значительно больше. — Ракс потерял контроль над интонацией. Звуки, которые вылетали из транслятора и служили эквивалентом испуганного шепота пришельца, можно было сравнить разве что со скрежетом пилы. — Великое множество звезд… сотни миллиардов в одной только нашей галактике… и мы, на краю гигантской спирали, там, где звезд уже почти нет — одна пустота… что мы можем знать?.. на что повлиять?
Голос пришельца снова стал монотонным и деловым.
