Санаторий | страница 27
Не время сейчас, в наше духовно трудное время, судить и рубить, а вызволять и оберегать хоть крупицу чего-то светлого, если, разумеется, она, эта крупица, — есть. Вот если ее нет, если вещь — во вред, тогда другое дело. Но ежели Вы судите так, то я с Вами не согласен, хотя и высоко ценю такое строгое суждение, происходящее из оберегания моей же “Туманности”.
Время доказало, что людская память и читательская любовь лучше любых искусственных мер оберегают и “Туманность…”, и “Великую Дугу”, и “Сердце Змеи”, и “Час Быка”, и “Таис Афинскую”, и “Рассказы о необыкновенном”. Оберегают от забвения. И от приглаживания, причесывания, купирования творчества Ивана Антоновича, неудобного тем деятелям, против кого он восставал в науке, литературе и жизни всей силой своего таланта. Об этом говорят прошедшие в апреле — мае 1987 года “дни Ефремова”, посвященные 80-летию со дня его рождения. Об этом же говорят выходящее нынче второе Собрание его сочинений, переиздания книг, продолжающиеся переводы на языки мира.
На вопрос уже упомянутой анкеты “Ваш девиз и любимое изречение” Иван Антонович ответил: “Кораблю взлет!” По Маяковскому, человек должен жить так, “чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела”. После Ефремова остались строчки его книг, в том числе и тех, которые брали с собой на орбиту космонавты. Остались “долгие дела” нестареющих научных открытий. Хочется верить, что когда-нибудь состоится и старт космического корабля “Иван Ефремов”.
И тогда все мы, его читатели, дружно пожелаем:
— Кораблю взлет!
Семинар
Владимир Хлумов
Санаторий
“Ты обещал, ты утвердил своим словом, ты дал нам право связывать и развязывать, и уж, конечно, не можешь и думать отнять у нас это право теперь. Зачем же ты пришел нам мешать?”
Ф. М. Достоевский.
— Типичный отдыхающий, — сказал директор, рассматривая фотографию с места происшествия. — Эка его скрутило. Кто нашел труп?
— Обходчик, — ответил Варгин.
— Та-ак, — директор пощелкал пальцами по столу. — Что говорят эксперты?
— Несчастный случай, — отозвался Варгин и удивленно добавил: — Что же еще могло быть?
— А почему так переполошились на Санатории? — Директор с интересом принялся разглядывать свои ногти.
Варгин пожал плечами. Директор встал.
— Послушайте, Варгин, не заняться ли вам Санаторием?
— Мне?! — переспросил окончательно сбитый с толку Варгин.
— Вам.
— Правильно, мне — Санаторий, а Глушинскому — тему Варгина. Им двукрылов, нам пятипалых! — не выдержал Варгин.
