Mapытxвa встал и вышел во двор.
Прошло два месяца.
Однажды во двор вошел человек. Это был Мыстаф.
Он нес под мышкой вещи Елкана. Молча положил их на нары.
Когда он сообщил, что накануне пасхи Елкан скончался, вся семья подняла раздирающий душу крик ...
Так, бесславно, преждевременно под чужим небом, в чужой стороне, в пасхальную ночь, по вине именитого князя ушел из жизни сын гор.
1918
(1) Священный город.
(2) Разделивших отцовское иаследство.
В Пицунду, где стоял древний храм как-то приехал епископ на богослужение.
Народу много собралось: все-таки епископ служит, любопытно. Пастух гнал мимо церкви свое стадо. Видит — народ собрался, служба идет. Ему тоже захотелось посмотреть на епископа, он и вошел в церковь. Стоит в углу, босой, в лохмотьях, с топориком зa плечами, и не может глаз оторвать от почтенного бородатого епископа, произносившего проповедь. Стоял, глядел и вдруг заплакал. Епископ, прервав проповедь, обратился к нему:
— Чего ты плачешь, сын мой?
Пастух зарыдал еще громче. Епископ и говорит народу:
— Вот как этот простой человек умилился душой от слова божьего! Скажи им, сын мой, чем тебя так растрогала моя проповедь?
Прихожане обступили пастуха.
— Волки, бродяги, разорвали недавно моего козла! — сказал пастух. — Бедный, бедный козлик, забыть его не могу! Борода у него была в точности такая, как у тебя, батюшка!..
У князя Чагу умер молочный брат. К князю был послан горевестник. Он подскакал к крыльцу и, осадив коня, громко позвал:
— Чагу!..
Князь вышел на крыльцо:
— В чем дело?
— Твой молочныЙ брат Сагеса помер! — крикнул гонец.
Надменному князю Чагу не понравилось, что горевестник говорит с ним так свободно. Он сказал в сердцах:
— Я понимаю, что Сагеса умер. Но не могли они, что ли, человека послать ко мне с этой вестью?!
— Извини, князь, но человека послали к человеку, меняк тебе! — ответил гонец, ударил коня плеткой и поскакал дальше.
Один важный чиновник из канцелярии самого наместника Кавказа проезжал однажды через село Лыхны. Местные крестьяне поднесли ему хлеб-соль и обратились с просьбой разрешить открыть в селе четырехклассную школу.
— Есть у нас двухклассная школа, — сказал один из крестьян, — но посуди сам, господин, чему можно научиться, окончив два класса? На сельского писца и то не выучишься!.. Всем селом просим: позволь нам открыть четыре класса. Мы сами и содержать будем эту школу.
На это чиновник наставительно заметил:
