У мамы была бессонница на почве сердечных расстройств. Накануне, зайдя в кофейню, она угодила на девичник местных престарелых дам. Восьмидесятилетние прелестницы были при макияже, в шляпках, и весь вечер обсуждали любовников. Ольга Николаевна смотрела на них, как в дальнее, отставленное на несколько десятилетий вперёд зеркало, и большой страх пробрал её. Не она ли – вон та, с вуалькой, в перстнях, непосильных для старых рук?
Иван, разогнав сон, слушал и ждал решающей реплики.
– И вот, я оглядываюсь, – продолжала Ольга Николаевна свою монументальную жалобу. – Что со мной произошло? Чего я достигла? С чем приду к концу? Ты всё пела – это дело! – вот мой сюжет! Ты-то хоть осознаешь трагедию? Человек погибает, не видит дороги, уже теряет аппетит, уже даже не ходит по утрам за круассанами – хотя ты знаешь, как я их люблю. И никакой помощи! Все держатся на отдалении. Никто ничего не предпринимает, чтобы спасти человека! Хоть ты сделай что-нибудь! Поступи как-нибудь по-мужски! Никто не может поступить по-мужски, одни разговоры!
В ту же ночь Иван обдумал варианты мужских поступков и, выбрав один, приобрёл через австрийскую интернет-кассу авиабилет до Москвы. Завтра маме должны были доставить его по указанному адресу, в Баден. Довольный, он послонялся ещё по дому, полил цветы и снова лёг.
А на следующее утро проснулся поздно, с чувством совершенного удовлетворения от поступка, и ещё от чего-то. Ах да – он ведь чистил крышу! И точно – руки не сгибались.
В бодром состоянии духа Иван умылся и отправился было проведать своих. Но, едва ступив за порог, остановился: по лестнице благовестным ангелом к нему спускалась Оля.
– На вот! – сказала она, толкая перед собой Макса. – Хотел – бери. Смотрите своего Врунгеля. Я хоть иголки от ёлки вымету.
Макс засмеялся и, опережая Ивана, поскакал в гостиную. В руке у него был кулёк.
– Разобрали ёлку, – объяснил он, высыпав кулёк на диван. В нём были шоколадные фигурки на золотых ниточках, те самые, из рождественского календаря. – Давай съедим шарики и свечки, – предложил Макс. – А живых есть не будем!
Иван кивнул. Они отложили «живых» ангелов и зайцев, а остальное пересыпали в вазочку и отнесли на стол, где уже стояли готовые к завтраку чашки.
* * *
К маминому возвращению Иван стал готовиться, как к появлению младенца. Всё следовало перемыть и отчистить, вымести, заменить, построить заново.
Критический осмотр дома он начал с кухни. Что интересного было у него на кухне? Всё интересно! Сломанные настенные часы чинить не хотелось, он давно уже решил, что со стрелками, замершими на половине одиннадцатого (утра, конечно) они нравятся ему больше, чем в обычном суетливом кружении. Что ещё? Холодильник работающий. Печка работающая. Посудомойка – сломана. Зато теперь каждый день у него есть повод подержать руки под тёплой водой, унимающей суету, проясняющей мысли. Открыв для себя волшебные свойства мытья посуды, Иван с удовольствием вычеркнул починку агрегата из списка отложенных дел.
