День мелькнул, солнце зашло, но поворот Земли продолжался – Иван чувствовал его под ногами. В неплохом настроении он вернулся домой. Правда, гудела голова – сказывался пересып. Когда Иван вышел из лифта, на лестничной площадке, через приоткрытую дверь квартиры, послышался смеющийся голос мамы, и ещё чей-то смех, движение, шелест.
Не гадая, он шагнул на порог и сразу попал в объятия.
– А! Так ты живой! – вопил Андрюха. – Живой, живой! – Он сам только вошёл, был в куртке, холодный с улицы. – А чего такой помятый? – спросил он, чуть отодвинув Ивана и оглядев. – Перетрудился что ли? Вот жизнь! Пятница, шести ещё нет – а он уж дома! У меня по пятницам к девяти только всё начинается! Ну, Бог с тобой, живой – и ладно! – И Андрей снова смял его и встряхнул.
– Я-то живой! А тебя кто звал? – вырвавшись, грозно спросил Иван. – Я же говорил – не вздумай!
– Ты не волнуйся, – сказал Андрей, снимая свою весёлую оранжевую куртку. – Мне так и так надо было приехать. Представляешь, поговорили мы с тобой, думаю – дай позвоню родителям! Звоню – и выясняется, у отца гипертонический криз! Так что, надо тут с вами со всеми разобраться.
– Давно пора! – подхватила Ольга Николаевна. – Разберись, Андрюша, обязательно! Со всеми! Ну, давайте теперь, командуйте – что вам готовить? Как вас встречать?
Андрей сказал, что есть ничего не будет, потому что ему надо нагулять аппетит к ужину у родителей.
За кофе, который приготовила им повеселевшая мама, Иван пересказывал другу историю дедушкиной болезни.
– Ты понимаешь, – говорил он. – Я ведь готов платить, только бы обошлось. Готов сделать всё, что велено. Пожалуйста – допишу работу. Вон, Бэлке позвоню – она ведь в университете, пусть наладит мне контакт с австрийскими культурологами. Что ещё? Полечу к ней с интересным предложением: поменять Австрию на меня! Я ведь даже не поговорил с ней тогда по-человечески, разобиделся… Что ещё? Бизнес. Ладно – вникну, с отцом посоветуюсь, в конце концов. Стану адекватным человеком. А то вон маме стыдно за меня перед соседями. Я согласен совершенно на всё – только чтобы они были живы. На любую чушь.
– А какая тут связь? – удивился Андрей. – Между чушью и жизнью?
– Не знаю… – пожал плечами Иван. – Наверно, я думал – это будет такая жертва… Ты прав – никакой связи.
– То, что ты тут со своими – это правильно, – рассуждал Андрей. – Только надо немного расширить горизонт. Перераспределиться немного, понимаешь? Ты уж слишком отшельник.
