В аэропорту они простились. Андрей возвращался на работу в Париж. Иван – через Франкфурт – в Москву.
Свои путаные впечатления он решил пока не разбирать, а отдаться целиком возвращению, риску посадки в снежную муть столицы.
* * *
Самолёт проплыл над ёлками и приземлился почти беззвучно. Выйдя из здания аэропорта, Иван задохнулся от холода. «Вот это да!» – подумал он и покосился на сумку – не надеть ли под куртку свитер? Мама ещё не приехала за ним. Он позвонил – Ольга Николаевна была в дороге. У остановки Иван встал под редкий снег, в дырявых тучах увидел крохотные московские звёздочки, и его развезло. «Дома!» – почувствовал он с нелепой гордостью за дурной пейзаж, мелкие звёзды, и безобразие климата. Он стоял, улыбаясь, проникаясь блаженством свидания, и ему хотелось спеть – что-нибудь народное, и съесть – чёрного хлеба! – и выпить, и всю дорогу пройти пешком.
Скоро подъехала мама. «Ни в кого не врезалась! Без происшествий!» – сразу же отчиталась она.
– Что-то холодно у вас! – заметил Иван, целуя её.
– Двадцать два! – похвалилась мама. – Давай, садись скорее!
В согретой машине Иван растерял свой хмель. Усталость и самолётная глухота придавили его.
– Ну, как ты съездил? Доволен? – спросила мама. – Как Андрей?
– Андрей в своём репертуаре, – доложил, вздыхая, Иван. – Опять влюбился. Я её видел – красота чудесная, это правда. А что за человек – ему и дела нет. Говорит, люблю как судьбу. Вот он хочет жизнь прожить на благо её земли. От всего остального – отрёкся. Разве это не предательство? Это предательство…
– А ты можешь сформулировать, – спросила Ольга Николаевна, – в каких случаях мы вправе требовать от человека верности?
– Во всех случаях взаимно признанного родства! – немедленно ответил Иван. – И после клятв!
– Ах, после клятв! – улыбнулась Ольга Николаевна. – Вот видишь, я была права. Вы разошлись. У вас разные цели и ценности.
Иван не нашёл, что возразить.
– Хорошо, что я уже дома, – сказал он.
Выйдя из лифта на площадку, Иван остановился. В первую секунду он не понял, в чём дело, а потом догадался. Его тело и чувства пропитались душистым, масляно-жёлтым теплом, идущим от бабушкиной двери.
– Что это у вас? – спросил он, направляясь точно на запах.
– Сюрприз тебе! – сказала Ольга Николаевна. – Уж так внука любят!..
Тут бабушка открыла ему. Иван увидел с порога её пунцовые щёки в жилках, синеватые губы и через распахнутую дверь продымлённой кухни, на столе – пизанскую башню блинов.
