– А как же ты будешь? – спросил с любопытством Иван.
– Я уже сказал, как. Буду здесь жить, работать, довольствоваться тем, что есть, а лишнего, чужого – зачем мне?
– Ненормальные вы все… – пробормотал Иван и, оставив Андрея, побрёл вверх по террасам, прочь от моря. Рассвет бил ему в спину. Надувался зелёно-оранжевый парус рощи. Всё было в масть романтической истории Андрея.
На каменном крыльце, в лучах «Мадонны», вынеся стулья и раскладной столик, они сели завтракать.
– Мне здесь неловко курить, – сказал Андрей, туша свою сигарету. – Такая чистота!..
Он вошёл в дом и в допотопном прессе, оставшемся после хозяев, выжал апельсиновый сок.
От этого честного сока у Ивана свело зубы. Но он всё же допил его и, допив, подобрел к здешней каменистой земле. Всё-таки это было её угощение.
– Ну, теперь ты хоть расскажи! У тебя-то что? – спросил Андрей.
– А у меня ничего! – сказал Иван. – Живу с тобой не по соседству. Бабушка с дедушкой у меня старые.
– Ну а хотел бы чего?
– А хотел бы, чтобы по соседству и молодые!
Андрей кивнул и, отыскав глазами барельеф Мадонны, кивнул ещё. На секунду Ивану почудилось, будто бы и сейчас – как пятнадцать лет назад – они идут по дачному лугу, вечной дружбой своей укрепляют мир, умножают добро весёлым бездельем…
Оставшиеся день и ночь уже не имели значения. Они провели их в согласном блуждании по окрестностям, безо всяких бесед.
Во время прогулки по городу у одной из лавочек Андрей остановился и спросил, не желает ли его друг самостоятельно выбрать что-нибудь к ужину. Из дверей пахло корицей, кофе, сливочным кремом. Иван понял и послушно вошёл. Андрей остался на улице.
То, что, войдя, Иван увидел за прилавком, поразило его. Перед ним цвёл сюжет Возрождения, «чистейшей прелести чистейший образец». Андрей был прав: в данном случае, внутреннее содержание девушки не играло никакой роли, с лихвой окупаясь внешним. Это была та самая, нежная и набожная, возвышающая зрителя красота, с которой Рафаэль писал Сикстинскую Мадонну, какою болел Пушкин.
Иван взглянул мимолётно и, развернувшись, ничего не купив, вышел.
Через несколько часов, когда Андрей, перекрыв водопровод и проверив, везде ли выключен свет, запирал дом, Иван сказал:
– Всё-таки странная у тебя дача! Почему-то я не верю в неё. Я так думаю – это тебе приснилось.
– Может, ты и прав, – отозвался Андрей. – Поживём – увидим. – И, подхватив рюкзачок, спустился в сад. Иван пошёл за ним.
За калиткой ещё постояли – разглядывая через деревья светлую полосу моря, затем вышли на вертикальную улочку и двинулись в обратный путь.
