К несчастью для Сильвестра, именно в его понтификат появилась первая из крупнейших ересей, которая расколола церковь на несколько столетий. Первым ее начал распространять некий Арий, священник из Александрии, человек блестящей образованности и великолепной наружности. Его учение было достаточно простым: Иисус Христос не вечен и не единосущен Богу Отцу, который создал его в определенное время как орудие спасения мира. Таким образом, будучи совершенным человеком, Сын должен всегда подчиняться Отцу. По мнению александрийского архиепископа Афанасия, это была, безусловно, опасная доктрина, и он немедленно принял меры, чтобы положить ей предел. В 320 году Ария вызвали на суд ста епископов из Египта, Ливии и Триполитании и отлучили от церкви как еретика.
Неприятности, однако, не заставили себя ждать: новое учение распространялось подобно лесному пожару. Следует учитывать, что это происходило в те времена, когда богословские споры вызвали живейший интерес не только у церковников и ученых людей, но и у всего грекоязычного мира. Распространялись прокламации; на рыночных площадях звучали зажигательные речи; на стенах мелом писали лозунги. Всякий имел собственное мнение — за Ария или против него. Сам он, в отличие от большинства теологов, был блестящим публицистом. Для более успешного распространения своих идей Арий писал песенки и куплеты для моряков, путешественников, плотников и других ремесленников, которые распевали и насвистывали их на улицах[13]. Затем, спустя два года, Арий, поспешно оставивший Александрию после своего отлучения от церкви, возвратился туда с триумфом. Он появился до того, как два синода в Малой Азии подавляющим большинством голосов высказались в его пользу, и теперь потребовал восстановления на прежнем месте.
Наконец в 324 году вмешался император. Речь уже не шла о синодах местных епископов, а о соборе, куда предполагалось пригласить всех представителей церквей Востока и Запада, — Вселенском соборе с такими авторитетом и властью, что обе партии, участвовавшие в споре, были бы обязаны принять его решения. Намечалось провести его в мае — июне 324 года в Никее с участием самого императора. На практике же речь шла более чем просто об участии. В действительности Константин, видимо, занимал место председателя, доказывая, вдохновляя, смягчая страсти, постоянно подчеркивая важность единства и достоинства компромисса и даже иногда переходя с латинского на плохой греческий, чтобы убедить слушателей.
